У мемориала состоялся концерт. В семье Дронго память о войнебыла священной. Его отец потерял на войне двух братьев и до сих пор, спустяпятьдесят пять лет после окончания войны, не мог слышать немецкой речи. Именнопоэтому он на протяжении всей своей жизни отказывался от поездок в Германию.Очевидно, война перевернула души людей, оставив неизгладимые рубцы на каком-тобиологическом уровне. Дронго стоял у мемориала и искоса наблюдал за остальными.Он видел, как вытянулось лицо Пацохи. В этот момент Яцек словно раскрылся сдругой стороны. Балагур, не вылезавший из джинсовых костюмов и не снимавшийсерьги, оказывается тонко и глубоко чувствовал боль других. Он стоял упамятника погибшим, очевидно, вспоминая и своих друзей или знакомых, павших ужена других войнах. Если даже Дронго и сомневался в нем до этой минуты, то послепосещения мемориала он стал доверять Пацохе абсолютно. «Это нельзя былосыграть, — думал он. — Это нужно было прочувствовать, пропустить больчужих людей через себя».

Когда закончился концерт, Дронго повернулся, направляясь кавтобусам. И в этот момент зазвенел его мобильный телефон. Дронго посмотрел на двоих«топтунов», находившихся рядом, и достал аппарат.

— Здравствуй, — услышал он голосВейдеманиса. — Ты можешь оторваться от своих наблюдателей? К тебе в отельневозможно попасть.

— Постараюсь, — кивнул Дронго. — Когда и где?

— Через восемь часов у здания банка, напротив вашегоотеля, — сказал Вейдеманис.

Это был их персональный шифр. Если Вейдеманис назвал цифрувосемь, значит, нужно было вычесть семь и полученную цифру принять к сведению.Получалось, что уже через час Эдгар будет ждать его в условленном месте.

Дронго вернулся в отель, переоделся, принял душ. Погода быладовольно теплая. Он выглянул в окно. Напротив действительно размещался банк.Если «топтуны» сумели подслушать их разговор, значит, они приедут сюда только квечеру. С другой стороны, несколько наблюдателей всегда сидят в холле отеля.Интересно, что ему делать, если они пойдут за ним. Дронго подумал, что Эдгар влюбом случае решит и эту проблему. Ровно через час он спустился вниз и довольногромко спросил, где можно поменять деньги. Портье указал на банк, расположенныйнапротив. Дронго вышел из отеля, двое наблюдателей не скрываясь пошли следом.Он вошел в банк, они остались на улице. Дронго поднялся по лестнице, здесь былоокошко обменного пункта. Он протянул сто долларов, попросив обменять их нароссийские рубли. «Если Вейдеманис появится здесь, они все поймут, —подумал Дронго. — Конечно, они знают, что именно Вейдеманис мой связной».А сейчас ему меньше всего хотелось подставлять друга даже под наблюдение ФСБ.

Получив деньги, он уже собирался выйти из здания, когда налестнице появилась девочка лет десяти. Она внимательно посмотрела на Дронго ивдруг протянула ему бумажку.

— Это ваш брат просил вам передать, — сказаладевочка и, довольная тем, что нашла адресата, побежала вниз, не дожидаясьответа.

— Брат, — улыбнулся Дронго. Хотя Вейдеманис былправ. Они действительно стали братьями.

Он развернул бумагу и прочел сообщение Эдгара. Затем прочелего еще раз, не веря своим глазам: «Твой московский друг считает, что ты недолжен верить журналистам. У тебя мало времени, постарайся найти другого».

Московским другом был, очевидно, Потапов, а журналистамимогли быть только вновь прибывшие, и среди них офицер ФСБ Хоромин. Получалось,что Потапов предупреждал его об опасности, исходившей от сотрудника ФСБ,которого он сам же и послал на встречу. Дронго нахмурился. Некоторыенесовпадения его версий можно было объяснить, если попытаться дать им другоетолкование. Нужно более тщательно проверить остальные версии. И, конечно,вычислить «другого», о котором говорил Потапов. Именно того, кто вывел Темелисав нужный момент в тамбур, кто убрал сломанную щетку.

Дронго скомкал бумагу и сунул ее в карман, чтобы позжеуничтожить. Едва он вытащил руку из кармана, как увидел поднимавшегося полестнице приставленного к нему сотрудника. Очевидно, они решили, что он слишкомзадержался в банке.

— Извините, — сказал Дронго, проходя вниз изаставив своего наблюдателя несколько посторониться.

Он поднялся в свой номер и уже собирался раздеться, когда вдверь громко постучали. Дронго открыл дверь. На пороге стоял взволнованныйХоромин.

— Исчез Карлос Казарес, — сказал он, — мы егоищем весь день по всему городу. И нигде не можем найти…

Потапов получил сообщение о смерти Альваро Бискарги вечеромдвадцать третьего июня. Но именно в этот день утром он встретился с начальникомуправления собственной безопасности ФСБ генералом Ореховым. И именно в этотдень он узнал несколько неприятных фактов, о которых обязан был знать заранее.

В Федеральной службе безопасности, как и в любом другомучреждении, были свои интриги и свои подковерные игры. Ни для кого не былосекретом, что уже второй год первый заместитель директора ФСБ Городцов пыталсяприбрать к рукам управление Орехова, традиционно курируемое лично директоромФСБ, или хотя бы сократить часть функций столь важного управления, передав этиполномочия своим оперативникам. Ни для кого не было секретом, что именно насотрудников Городцова падала большая часть обвинений в коррумпированности, внезаконных методах ведения уголовных дел и в явно неправомочных, зачастуюнезаконных действиях оперативников. Управление собственной безопасности, своегорода «контрразведка в контрразведке» занималась выявлением подобных фактов, иотношения между Городцовым и Ореховым давно и серьезно были испорчены. ОднакоОрехов был профессионалом и никогда не стал бы обвинять своих коллег внезначительных нарушениях, понимая, что во время работы может случиться всякое.Вместе с тем просьба Потапова еще раз проверить все факты по «Литературномуэкспрессу» заставила Орехова более пристально заняться этим, поначалуказавшимся несерьезным, делом. И факты, которые ему удалось прояснить к двадцатьпятому июня, были не слишком приятные для Городцова.

Сначала выяснилось, что жених Сильвии Треудел запрашивалвизу более трех недель назад, однако отдел полковника Баширова, курировавшийподобные вопросы, не поставил об этом в известность ни самого Потапова, ни егослужбы. Дальше — больше. Выяснилось, что полковник Баширов уже после началаоперации вылетал в Таджикистан на один день, о чем не было проинформированоруководство ФСБ. Нигде легально не был отмечен этот выезд высокопоставленногосотрудника ФСБ в другую республику. Орехов пытался выяснить, чем именнозанимался в Таджикистане полковник Баширов, и вскоре узнал, что он руководиларестом одного из наиболее опасных наемников, перешедших границу. Орехову и еголюдям не составило труда выяснить у пограничников, что этим человеком был некийМирза. Проверка по компьютерному досье показала, что это бывший спецназовецМирза Меликов, ушедший к непримиримой оппозиции много лет назад и теперьарестованный Башировым. Однако дотошные сотрудники Орехова выяснили интересныйфакт. В донесениях и сводках говорилось, что Меликов был убит во времязадержания, тогда как старший лейтенант, руководивший пограничным отрядом,упрямо доказывал, что задержанный был жив, когда его увозил Баширов.