— Я всегда говорил, что женщины — страшные существа, — рассмеялся он.

Мне не до смеха, я наконец озвучиваю то, что сидело где-то глубоко внутри и разъедало меня.

— Знаешь, я даже уже не уверена, что мое имя до сих пор фигурирует в завещании. Мне кажется, что мачеха под себя все плавно подминает. И сейчас ее бесит то, что ты разводишься с Ольгой по этой же причине. Выдать ее за единственного наследника Швецовых — было очень выгодным вложением с ее стороны.

Влад наконец понимает к чему я веду, хмурится:

— Она может хотеть чего угодно. Объединение капиталов — это хорошо, но думаешь, наша семья не подстраховалась? Ольге ничего не достанется в случае развода. Ни единой акции, а деньгами может подавиться. Заплачу и пусть катится.

Нас снова прервал звонок в дверь.

— Скажи мне, пожалуйста, что ты заказал роллов и это еще одна доставка.

— Нет, — Швецов качает головой.

Никто из нас не бежит открывать дверь, в памяти еще свежо, как Ольга недавно ломилась к нам. Звонок повторился. Настойчиво. Твердо.

— Это не она.

— Я уж понял, — Влад поднимается с дивана и идет открывать незваным гостям, а я тащусь следом. Гадая, кого это принесло на ночь глядя.

Щелкает замок, дверь открывается, и мы видим на пороге двух полицейских в форме.

— Инспектор, Васильков, — один из них протягивает Владу удостоверение.

— Чем обязаны?

— Нам сообщили, что в данный момент здесь находится Чернова Ярослава Борисовна.

— Это я, — настороженно подхожу ближе.

Служители порядка совсем недобро смотрят на меня:

— Пройдемте с нами.

— Стоп, — Влад перегораживает им дорогу, — на каком основании и куда?

— В участок. По обвинению в причинении физического ущерба Черновой Ольге.

— По-вашему, я избила свою сестру? — в полнейшем недоумении перевожу взгляд, то на хмурых полицейских, то на такого же хмурого и растерянного Влада.

Я еду из участка, где пришлось оставить Ярославу. Одну, беременную, в сраном обезьяннике! Мне не удалось договориться чтобы ее отпустили домой. Ни деньги не помогли, ни мое красноречие, ни гребаные угрозы.

Эти полицейские просто какие-то роботы! Смотрели на меня равнодушно и только повторяли, что не в их компетенции решать такие вопросы.

А в чьих, ё-моё?

Сказали, что все вопросы к следователю, которому передано дело, а придет он завтра утром, а номер его дать не могут, потому что не положено. Зашибись. Чуть не разнес там все. Еще бы немного и меня самого посадили в соседнюю с Ярославой клеткой.

Я не понимал, что происходит. Как вообще такое могло случиться?!

Оленька, зараза хитрая, написала на Ярославу заявление и якобы приложила медицинское освидетельствование того, что действительно была избита, и видео-подтверждение того, что это действительно была Яська. Алиби я не мог ей обеспечить, потому что все случилось в тот промежуток времени, когда она уехала от родителей и еще не вернулась домой. Вдобавок еще мачеха подтвердила, что Яська была груба и собиралась поговорить с сестрой. Все одно к одному. Еще и развод приплели, превратив Ярославу в ревнивую любовницу, всеми силами старающуюся увести мужика из семьи.

Бред какой-то.

В участке мне ничего не стали показывать и объяснять, мотивируя тем, что я ей никто. Ни муж, ни родственник, просто сожитель. Еще и с укором посмотрели, когда выяснилось, что «пострадавшая» — моя законная жена. Все вопросы через адвоката.

Я реально обалдел. Просто слов не было. Один мат.

Собрав мысли в одну кучу, я решил, что перво-наперво надо съездить к Черновым и разобрать в том, что происходит. На часах уже к полуночи, но мне плевать спят они там или нет — вызываю такси и еду к ним.

В их доме горят все окна — и на первом этаже, и на втором. Я даже с улицы слышу, как внутри раздаются крики и ругань. Ворота почему-то не заперты, и я прохожу сначала во двор, а потом поднимаюсь по ступеням крыльца и звоню в дверь.

Долго звоню, настойчиво.

Наконец мне открывает сам Чернов. Выглядит он плохо, будто за день постарел лет на сто.

— Влад, — скорбным тоном.

— Он самый, — бесцеремонно протискиваюсь внутрь, — где Ольга?

— В гостиной.

Не разуваясь и не раздеваясь, иду туда.

— Кто еще там? — раздается голос Елены Черновой.

— Я еще там! — отвечаю в тон ей, — какого черта происходит?

— Ты посмотри, что эта …эта хабалка, сделала с моей девочкой.

«Девочка» сидела на кресле с таким видом, будто все, помирает. Выглядит она действительно не очень. Один глаз заплыл и налился иссиня-черным, нос разбит, губы тоже. На шее следы от чужих пальцев.

Ее и правда кто-то неплохо отделал.

— Что произошло?

— Ярослава меня избила, — голосом, полным трагизма сообщает она и тянет ко мне руку, будто надеется, что сейчас начну обнимать и утешать.

— Бред. Не она это.

— Она! Позвонила мне, сказала, что хочет встретиться и поговорить. Я согласилась, а она начала кричать, угрожать, распускать руки. Слово за слово, и мы сцепились. Она начала меня бить, — жалобно и трагично всхлипывает моя «все еще жена», — кричала, что и тебя заберет, и карьеру мою сломает. Я так испугалась. Мне было так больно.

— Ты бредишь, — прерываю ее стоны.

— У меня даже подтверждение есть! — обиженно сверкает глазами. Вернее глазом, — Видео!

— Интересно откуда? Перед тем как быть избитой ты расставила видеокамеры? — не верю ни единому ее слову.

— Добрые прохожие помогли.

— То есть смотрели, как тебя метелят, а потом милостиво скинули запись? Идиотизмом попахивает.

— Не веришь? На смотри сам. — Хватает с подлокотника телефон и сует его мне, — Смотри.

Я смотрю. Видно, не очень хорошо — на улице уже темно и фонари как специально светят не так ярко, как должны. Действительно снимали на камеру мобильника. Но разобрать что происходит можно. Две темноволосые девушки. Сначала кричат, потом начинают драться. Вернее, Ольга больше вопит, пытаясь прикрыть лицо, а вторая лупит, что есть мочи. Эта вторая и правда похожа на Яську, по крайней мере куртка такая же.

С видео я разберусь. Переправляю его с Ольгиного телефона себе на почту.

— Надеюсь, ее посадят. Лет на двадцать, — злорадно произносит Ольга.

— Во-первых двадцать лет дают за убийство, не за подбитый глаз, а во-вторых, Яська беременная, и ее никто никуда не посадит.

При упоминании о беременности сестры, Ольга вскочила на ноги и зашипела: