– А ты везучая, – задумчиво сказал он, кладя ключ в карман, и пошел к ней. – Я бы мог заковать тебя в цепи в подземелье, если бы захотел.

– У тебя здесь есть подземелье? – В ее глазах снова заискрилось любопытство. Сменив театральную позу, она села и теперь глядела на него широко раскрытыми от удивления глазами. Почему же он не показал ей это место, когда водил по дому?

– Некоторые так считают.

– В самом деле? – изумилась она, подвигаясь к краю кровати и не сводя с него глаз.

– Я смотрю, ты как-то слишком радостно рассуждаешь о перспективе быть прикованной цепями к стене в подземелье. – В его глазах засверкали хитрые искорки.

– Это было бы замечательным окончанием рассказа о моем пребывании здесь, если я когда-нибудь смогу рассказать об этом хоть кому-нибудь.

– А ты хочешь, чтобы наш рассказ подошел к концу? – Он подошел ближе.

«Нет! Я вообще не хочу, чтобы он заканчивался», – кричало ее сердце, но она едва ли могла объяснить это ему, не говоря о любви. Они ведь назначили день секретов на завтра, а не на сегодня. Она облизнула губы и глянула вниз на свои босые ноги, выглядывавшие из-под подола платья.

– Я никогда никому не смогу рассказать об этом, так что это вряд ли имеет значение.

Она взглянула на Фэллона и заметила, что выражение его лица изменилось – так, словно он только что принял долгожданное решение. Она открыла рот, чтобы спросить, все ли в порядке, но он не дал ей сказать.

– Заключенный, встать!

– Что? – спросила Изабель, чувствуя замешательство от неожиданной перемены в нем. – Мы идем в сад? Вниз?

– Нет. Ты барышня, заключенная в самой высокой башне замка, и никуда не пойдешь.

Изабель словно со стороны увидела, что ее улыбка, пожалуй, шире, чем обычно, и хихикнула, поднявшись на ноги. Но через секунду она придала своему лицу выражение замученной барышни и расправила плечи, пристально глядя на Фэллона.

– Я здесь, чтобы защитить мою семью. Мы заключили сделку, сэр, сделку, – начала она игру.

Он вопросительно поднял брови, понимая, что в ее голове уже нарисовалась какая-то история.

– Условия нашего соглашения изменились, миледи, – подключился он, обнимая ее. – Вам не следовало доверять мне. Я довольно злонамеренный человек.

– Что вы со мной сделаете? – ахнула Изабель. – Я только прошу, чтобы вы освободили мою семью из плена, и готова заплатить за это своей жизнью.

– И что же я получу за свою щедрость? – спросил он низким голосом, наблюдая за ней.

– Я останусь здесь навечно. Я буду вашей.

На мгновение эта откровенная правда ее слов повисла между ними. Судя по эмоциям, которые промелькнули в его глазах, он понял, что она имела в виду. Но на этот раз ее слова не заставили его уйти. Наоборот, он наклонился ближе и спросил:

– Серьезно? Вы сделаете это? Весьма соблазнительно, но вы можете пожалеть о том, что сейчас предложили. – Он поднял руку к ее лицу, будто изучая ее. Затем скользнул пальцами по шее, ключице. Его движения говорили о его власти и намекали на то, что будет дальше. – Вечность – это долгий срок.

– Я ни о чем не жалею, – возразила она, сделав крошечный шаг к нему, и подняла глаза. – Если это спасет жизни моих родных и бедных крестьян из их деревни, моя жертва не будет напрасной.

– Бедных крестьян? – Он остро посмотрел на нее. – Ах, какой я злонамеренный, не правда ли?

– Так все о вас говорят.

– Но никто не знает насколько. А вы скоро узнаете. – Он на шаг отошел от нее. – Снимайте платье.

О! Становится погорячее.

– Если это ваш приказ… – сказала она.

– Да, приказ, или я снова закую вас в цепи и сам сорву его с вас, – предупредил он.

– Неужели вы сделаете это? – не смогла она сдержать короткого хихиканья.

– Вы смеете перечить мне?

Его взгляд был серьезнее некуда. Она секунду смотрела на него, и, решительно сняв платье через голову, бросила к его ногам.

Фэллон остался стоять на месте, его взгляд блуждал по телу пленницы так, что ей казалось, будто он прикасается к ней перышком, щекоча обнаженную кожу. Он все еще был полностью одет, а она стояла перед ним совершенно голая, сердце колотилось, дыхание участилось. До сих пор он едва прикоснулся к ней, но обещание того, что может случиться дальше, было захватывающим.

Наконец он потянулся к ней, взял руками за ягодицы и приподнял на руках. Ее тело тут же со всем желанием прижалось к нему, и она повисла на нем, обняв руками за шею и жарко дыша. Грубая шерсть его сюртука ласкала ее грудь с каждым вздохом. Фэллон развел ее ноги ладонями и еще плотнее прижал к себе. Этот человек, которого она знала как ласкового и внимательного, сейчас, в этот самый момент, излучал только силу. И это уже не было частью игры. Фэллон действительно обладал силой, которую до сих пор сдерживал, не показывая ей эту сторону своей натуры. И она обнаружила, что любит эту его сторону так же, как и уже известную ей.

– А что случится, если я осмелюсь задать вопрос? – спросила она и потянула руку к его шейному платку, пытаясь снять его, но лишь затягивая узел все сильнее.

Выражение его глаз было опасным, особенно в слабом вечернем свете, проникающем в окна.

– Вы действительно хотите узнать больше?

– Да.

Фэллон на мгновение забыл, что он – ее похититель, и, рассмеявшись, понес ее на кровать. Этот смех зазвучал совсем по-новому для нее.

Взглянув в ее глаза, он смолк и без предупреждения бросил ее на кровать.

Она ахнула, а он начал снимать одежду, сосредоточенно-удивленно глядя на нее.

Она видела его грудь раньше, но зрелище было таким захватывающим… Наверное, она всегда будет в восторге от Фэллона и того, что он скрывает под этими невыразительными серыми костюмами.

Он снял ботинки и, положив руку на верхнюю пуговицу брюк, посмотрел на нее.

– С этого момента возврата не будет, – предупредил он.

– Я не хочу возвращаться, Фэллон, – покачала головой Изабель, полностью осознавая, что он имеет в виду. – Я ведь заключила сделку с порочным, злонамеренным мужчиной и теперь должна платить свою цену.

– Ты совершенна, – прошептал он еле слышно и расстегнул брюки.

– Вам лучше отпустить несчастных крестьян, не причиняя им вреда, учитывая мою… цену…

Она с изумлением уставилась на него.

Ее, конечно, учили, что пялиться непристойно, но как она могла сдержаться? Он был такой мускулистый, с темными волосами, подчеркивающими рельеф груди и переходящими в узенькую дорожку внизу, ведущую к бедрам.

– Ты знаешь, ты и сам-то недурен собой, но… это… – Она не могла оторваться от созерцания его мощных бедер и мужского достоинства, гордо выступающего вперед. – Я знаю, что к чему, но ты просто огромный. И ты собираешься…