Затем Лангтон стал изучать гаражи. Чистенькие, ярко освещенные, с именами жильцов и номерами их квартир на табличках. Но если двери гаражей были открыты, как сейчас, то любой мог зайти в них с улицы, спрятаться и, сделав несколько шагов, оказаться на нижнем этаже дома. Дверь, ведущая из гаража в комнату для консьержки, тоже не была заперта. Малолитражка Анны стояла на месте, но другие гаражные отсеки пустовали.

Лангтон был уверен, что, решив забраться в квартиру Анны, Дэниэлс не вламывался, а выбрал именно такой окольный путь. Он вернулся на кухню и налил себе чашку чая. Открыл коробку с печеньем и сел на табуретку у стойки с газетой в руках. В квартире запахло тонкими дорогими духами. Лангтон повернулся и увидел на пороге кухни Анну.

— Ну, как я вам нравлюсь? — поинтересовалась она.

Он окинул ее долгим взглядом.

— Очень мило.

На самом деле в этом простом платье она выглядела совсем по-девичьи. А туфли на высоких каблуках делали ее стройнее обычного. Однако он умолчал об этом и лишь осведомился:

— А вам не будет холодно в таком легком платье?

— У меня есть кашемировая накидка.

— Хорошо. Я вами доволен, и платье вам очень идет.

Он проверил время — двадцать минут седьмого.

— Вы что-нибудь ели? Мы рано обедали в отделении, и можно было проголодаться.

— Нет, я не голодна.

— Ладно, только не пейте на пустой желудок. — Он прожевал кусок печенья.

— Вы говорите точь-в-точь как мой папа. — Анна вернулась в спальню и улыбнулась ему, посмотрев через плечо.

Но Лангтон не чувствовал, что ведет себя как ее отец. Ни в коей мере. Она его ошеломила, она так замечательно выглядела. По-новому и непривычно женственно. В эту минуту зазвонил его мобильный телефон. Он вытащил его из кармана. А когда вновь зашел в спальню, Анна все еще сидела у туалетного столика. Лангтон поделился с нею последними новостями:

— Он только что выехал из Куиннз Гейт. В черном «Мерседесе-Бенц» с шофером. У него занавешены окна. Эту машину он взял напрокат в компании «Найтсбридж».

— Мы этого не ожидали, — удивилась она.

— А значит, вы будете сидеть сзади.

— О, пожалуйста, мне все равно, — откликнулась Анна.

— Я пойду и выключу свет на кухне и в гостиной. Кстати, вам известно, что двери гаража открыты настежь? У вас что, так принято?

— Иногда, если кто-нибудь из жильцов забывает ключи, но обычно их запирают на ночь.

Лангтон сел в темной гостиной, а Анна осталась в спальне. Она услышала еще один звонок его мобильника. Лангтон остановился у двери спальни и доложил:

— Машина подъехала к вашему дому.

Она набросила на плечи кашемировую накидку и схватила свою вечернюю сумочку. Лангтон продолжал говорить по телефону.

— Он отправил к вам шофера.

Когда в дверь позвонили, Анна бросилась ее открывать. Шофер любезно поклонился ей и передал, что мистер Дэниэлс ждет в машине. Она последовала за ним, а Лангтон понаблюдал за ее выходом из окна кухни. Дневной свет еще не померк.

Он увидел Дэниэлса, стоящего прямо за «Мерседесом». Шофер распахнул дверь для Анны. Дэниэлс сел в машину, когда она уже устроилась на заднем сиденье.

Его мобильный телефон зазвонил в третий раз.

— Они тронулись в путь, — сообщил полицейский из группы наблюдения и прикрытия. Его машина сопровождала «Мерседес», держась на расстоянии.

— Да, я знаю.

Он зашел в гостиную, поглядел на задний двор и включил телевизор. Наверное, ему придется ждать до позднего вечера.

Дэниэлс прислонил голову к окну «Мерседеса».

— Вы просто очаровательны, — ласково произнес он.

— Благодарю вас, — отозвалась Анна. — Я не знала, что мне надеть, и выбирала до последнего часа. Я ведь не привыкла к таким гламурным зрелищам.

Дэниэлс не отреагировал, и, вспомнив совет Майкла Паркса, Анна решила ему польстить:

— У вас очень элегантный костюм. Откуда он?

Дэниэлс был в безукоризненно сшитом бархатном вечернем пиджаке с сатиновыми лацканами и белой рубашке-поло с открытым воротом. Складка на бархатных брюках казалась острой как лезвие ножа, а их обшлага в полдюйма также были украшены сатиновыми полосами.

— Он сделан на заказ у Валентино. Я носил его в фильме и потом купил за четверть цены по сравнению с выставленными в магазине.

— Он вам очень к лицу! И какая роскошная рубашка.

— Спасибо. Валентино уговорил меня купить вот эту, с круглым воротником, а не с черным галстуком. Она из чистого шелка. Но поглядите сюда, — он показал ей свои манжеты. — В них есть что-то вызывающее, не так ли?

Анна впервые заметила изумрудные запонки.

— Но это настоящие изумруды!

— Они из ожерелья императрицы Жозефины. Видите — вокруг них розовые алмазы?

— Боже мой!

— Вас отпустили с работы без каких-либо проблем? Все прошло гладко?

— Нет. Я сказала, что у меня семейные дела.

— Значит, вы им солгали?

Она засмеялась.

— Просто я не думала, что они одобрят наш поход в театр.

— Но, я полагаю, меня больше не подозревают в причастности к делу… как же ее звали?

— Мелисса Стивенс?

— Да-да, в причастности к убийству Мелиссы Стивенс. — Он испытующе посмотрел на Анну. — Или по-прежнему подозревают?

— Подозревают?

— Да.

Анна улыбнулась.

— Вряд ли, хотя вас все-таки допрашивали, а значит, нас не должны видеть вместе. Это по меньшей мере неудобно и не согласуется с правилами.

— В таком случае я удивлен, что вы решили составить мне компанию.

Анна отвернулась, сделав вид, будто ее смутили его слова.

— Почему же вы отправились со мной? — Он придвинулся к ней поближе.

— Я обожаю балет, мистер Дэниэлс. И не могла вам отказать. Я так мечтала об этом вечере.

— Не забывайте, меня зовут Алан, — поддразнил ее он и достал свой мобильник. — Извините. Я сейчас позвоню и отключу его. Если вы тоже взяли с собой мобильный телефон, его нужно будет выключить во время спектакля. Надеюсь, вы помните?

— Он не поместился в эту сумочку. — Она приподняла и продемонстрировала ему маленькую вечернюю сумочку своей матери, пока он слушал собеседника по мобильному телефону.

Теперь Анну радовало, что Лангтон запретил ей пользоваться скрытой камерой. Дэниэлс сумел бы ее быстро обнаружить.

Он раздраженно вздохнул и продолжил телефонный разговор: