узнали из его телефонных записей, видимо. Они знают об этом звонке. Они не могли рисковать, зная, что он мог рассказать мне что-нибудь.

– А он рассказал? – не колеблясь, спросил Лиам. Способность Майкла остро мыслить и вести перекрестный допрос была семейной чертой.

Майкл ответил не сразу, неуверенный, что должен обременять своего брата большим количеством информации, чем необходимо. Лиам заметил задержку.

– Что случилось, Майки? – Голос Лиама – повышенный с самого начала – становился громче с каждым словом. – Я задал тебе простой вопрос. И что? Ты не можешь сказать мне? Не можешь мне доверять? В этом дело? Ты пришел ко мне за помощью после почти двадцати лет отсутствия, а теперь хочешь что-то скрыть от меня? Господи, чувак, я должен как следует тебе врезать.

Внезапный гнев застал всех врасплох. Сара отошла назад, испугавшись ярости Лиама. Ярости, которую Майкл встретил лоб в лоб.

– Конечно, я доверяю тебе! – выкрикнул он. Оба мужчины были на ногах. Между ними разлился поток агрессии. – Я просто не знаю, как много хочу рассказать тебе на тот случай, если это поставит тебя в опасное положение. Все остальные, кто знает об этом, мертвы, Лиам. Все, кроме меня и Сары. Может быть, я не хочу, чтобы ты тоже так закончил!

Майкл был абсолютно искренен. Но это не имело значения. Его брат наконец освободился от двадцатилетнего раздражения и не остановится сейчас.

– Что за херня, чувак! Ты возвращаешься сюда со своим английским акцентом и со своей симпатичной подружкой и просишь меня о помощи. Ты ждешь, что я забуду, что ты был позором этой семьи последние двадцать лет. Двадцать гребаных лет!

– У меня были на это причины, и ты это знаешь! – Вот к такой встрече Майкл подготовился и теперь не собирался отступать. – Ты знаешь, что я не мог остаться!

– Нет, ты не мог остаться. Но ты мог бы вернуться. – В голосе Лиама был едва заметный намек на сожаление. Он был почти потерян в его гневе, но Майкл смог его расслышать. И этого было достаточно, чтобы пробить его собственную агрессивную броню.

– Я не мог вернуться, Лиам. Только не после того, что ты для меня сделал. Мне нужно было сделать так, чтобы ты об этом не пожалел. Ты дал мне шанс в жизни, и я должен был его использовать. Я должен был добиться успеха, иначе я бы просто бросил то, что ты сделал, обратно тебе в лицо. Я должен был держаться подальше.

– Лажа! – Агрессия Лиама не уменьшалась. Его не тронула спокойная попытка Майкла все объяснить. – Ты бросил свою семью, когда пытался держаться подальше. Ты отрицал наше существование, Майки. С той самой минуты, как ушел. Господи, ты же даже фамилию сменил! Это подкосило папу. Он никогда не смог этого понять. Ты подкосил его.

– У меня не было выбора, Лиам. – Голос Майкла был теперь тихим. Его былая страстность прошла. – Ты это знаешь. Папа был просто слишком большим. Слишком известным. Я не мог достичь того, что должен был, будучи сыном самого крупного гангстера Белфаста. Для того, чтобы преуспеть, я должен был отделиться. И я должен был преуспеть, Лиам. Я должен был преуспеть ради тебя.

– Не пытайся переложить вину на меня. – Голос Лиама оставался громким, но недавней враждебности не было и следа. Теперь гнев был прикрытием для менее приемлемых эмоций, но актер из Лиама Кейси был никудышный. – Папа умер, думая, что его золотой мальчик не хочет его знать. Не хочет его видеть. Как ты думаешь, что это, блин, сделало с ним?

– А что, как ты думаешь, это сделало со мной? – Майкл сердито взревел, его пылкость нахлынула вновь, и слезы наполнили глаза. – Я поклонялся этому человеку! Так же, как ты! Уйти было одной из самых трудных вещей, которые я когда-либо делал, Лиам, но это даже близко не сравнится с тем, чтобы держаться на расстоянии. Я заплатил цену, с которой никогда не смирюсь, чтобы оправдать твою жертву. Так что не бросай мне в лицо обиду за отца так, будто мне все равно.

– Ты любил его? Ты даже не приехал, когда он был при смерти, Майки. Ты даже не вернулся на его похороны! Так что не начинай рассказывать мне, как ты поклонялся ему, потому что мы оба знаем, что это чушь!

– Я не знал, что он умирает, Лиам. Ты не сказал мне об этом! Что ты думаешь, я, блин, экстрасенс какой-то?

Гнев между братьями начинал перекипать. Это грозило перерасти в третью для Майкла драку за последние двадцать четыре часа.

– И я приехал на его похороны. Я был там!

Лиам раскрыл рот как раз в тот момент, когда до него дошли слова Майкла. Они остановили подготовленный ответ.

– Ты был там? – Гнев исчез. Голос Лиама был тихим.

– Я был там, – просто ответил Майкл. Его голос такой же приглушенный, как и у его брата. – Но я знал, что ты не захочешь меня видеть, поэтому держался в стороне.

Лиам молчал.

Он отвернулся и подошел к большому окну за столом. Оно выходило на побеленную кирпичную кладку соседнего здания. Ничего интересного там не было, и все же сейчас она словно очаровала Лиама, который отказывался отводить взгляд, погрузившись в свои мысли.

Тишина затянулась. Майкл посмотрел сначала на Сару, затем на Энн. Никто не знал, что делать. И никто не хотел прерывать размышления Лиама.

Наконец он заговорил:

– Я помогу тебе, Майки. – Теперь его голос был смесью грусти и смирения. – И когда это будет сделано, я хочу, чтобы ты снова исчез из моей жизни. На этот раз навсегда. Понятно?

– Если ты этого хочешь, – ответил Майкл, держа собственные эмоции под контролем.

Лиам стоял спиной к ним еще несколько секунд. Затем он повернулся, снова занял свое место и посмотрел на брата:

– Если мы собираемся что-то делать, нужно сделать все как следует. – Тон его был теперь холодным. Деловым. – Мне нужно, чтобы ты и твоя девушка рассказали мне все.

Пятьдесят пять

Хаверсьюм и Дэмпси были одни к тому времени, когда они дошли до офиса Хаверсьюма на четвертом этаже Порткалис-хаус в Уэстминстере. Хаверсьюм сказал своему помощнику, что они хотели бы поговорить наедине, и поэтому его разросшаяся команда прихлебателей рассеялась так же быстро, как и появилась.

– Впечатляет. – Дэмпси сел за богатый классический стол. Быстрый взгляд на название бренда, скрыто выгравированное под столом, подсказало ему, что этот стол стоит столько же, сколько он зарабатывал за полгода. По крайней мере, до