— Это в Израиле модно?

— И весьма.

Если предположить, что все ее манипуляции с домашним компьютером Шимона Гутмана стали достоянием тех, кто за ними следил, тогда им воистину известно все. Даже правда об Ахмаде Нури. Тут немудрено запаниковать.

Ури остановился, и они вышли из машины. Едва только Мэгги обернулась к нему, как тот приложил указательный палец к губам, недвусмысленно предлагая ей воздержаться пока от разговоров.

— У нас музыкальная культура развита в той же степени, что и в Европе. Особенно это относится к Тель-Авиву.

Он сделал знак рукой, задавая направление движения. Выглядел Ури неважно. На лице щетина, к которой уже несколько дней не прикасалась бритва, волосы нечесаные, которые ему все время приходится откидывать со лба. И при этом он очень бодро рассказывал ей о музыкальных пристрастиях израильтян… Перехватив недоуменный взгляд Мэгги, он вновь наклонился к ней и шепнул на ухо:

— Одежда наша — та же песня…

Она похлопала себя по карманам, давая понять, что в них нет никаких микрофонов. Ури улыбнулся так, что Мэгги без труда поняла его мысль: «Не держи наших спецов за идиотов. Ты в жизни не найдешь на себе „жучков“! Но это вовсе не значит, что их нет».

Через некоторое время они подошли к жилому дому. Мэгги удивилась: она думала, что адвокат назначил Ури свидание в своей конторе. Ури поднялся на крыльцо и нажал кнопку звонка.

— Привет, Орли. Это я.

— Ми цех? — услышала Мэгги в динамике женский голос.

— Да я это, говорю же! Открывай. Я не один.

Дверь щелкнула и открылась. Они поднялись на два лестничных пролета и оказались перед квартирой, на пороге которой их уже встречала девушка… Она была лет на пять моложе Мэгги и ослепительно красива — длинные темные волосы, спускавшиеся по плечам легкомысленными локончиками, большие бархатные глаза и безукоризненная фигура, которую нисколько не портили потертые, рваные на коленях джинсы. Мэгги вдруг очень захотелось, чтобы эта девушка оказалась Ури сестрой… Но она уже видела сестру…

Ури быстро подошел к ней, и они обнялись. При этом оба закрыли глаза… Мэгги захотелось провалиться сквозь землю, она замерла на месте как статуя и не знала, куда девать руки. Кто же они друг другу, черт возьми? Родственники?..

Через минуту они уже вошли в квартиру. Ури так и не представил Мэгги. Едва переступив порог, Ури, не спрашивая разрешения хозяйки, тут же направился к музыкальному центру и врубил музыку на полную. Слава Богу, «Радиохэд», что больше отвечало вкусам Мэгги, нежели рэп, но в данных обстоятельствах все равно не утешало. Ури быстро пересказал Орли суть дела и поделился с ней своими подозрениями насчет прослушивания. Затем — к удивлению Мэгги — он взял их обеих под руки и потащил… в спальню. Там он наконец догадался представить их друг другу. Мэгги и Орли обменялись вежливыми улыбками. Не теряя времени на любезности, Ури объяснил Мэгги, что, во-первых, Орли — его бывшая девушка, а во-вторых, ей, Мэгги, необходимо срочно переодеться.

— Между прочим, Орли училась на дизайнера одежды в Лондоне, — громко объявил он. — И, насколько мне известно, держит почти всю свою коллекцию дома. Ты как хочешь, а я гляну.

Ури знаками дал Мэгги понять, что прослушивающие устройства могут быть спрятаны у нее где угодно — от блузки до каблуков туфель. Затем он кивнул Орли, предлагая ей помочь, а сам отошел к узкому шкафу, в котором висела мужская одежда. То ли это была его одежда, которую он позабыл забрать, когда расставался с Орли, то ли одежда ее нового бойфренда.

Орли между тем распахнула перед Мэгги створки широкого шкафа-купе, а затем быстро окинула ее взглядом с ног до головы. Так могут смотреть на женщин только женщины — сурово и оценивающе, будто хирург перед операцией. Мэгги и Орли были примерно одного роста и телосложения, и это обстоятельство пришлось сейчас очень кстати. Орли вынула было из шкафа длинную бесформенную юбку, но Мэгги, улыбнувшись, покачала головой.

— Может быть, вот это? — невинным голосом поинтересовалась она, снимая с вешалки модные серые брюки, легкий топик и свитер. Орли вздохнула, но возражать не стала. Тогда Мэгги решила добить ее и сняла с нижней полочки шикарные кожаные туфли. Если уж ей придется носить чужую одежду, то пусть хотя бы она будет хорошей.

Орли сложила вещи Мэгги на край постели и, развернувшись на каблуках, молча вышла из спальни. Мэгги проводила ее сочувственным взглядом. Она ее понимала. Если бы Эдвард вдруг заявился к ней домой со своей новой подружкой и потребовал, чтобы Мэгги предоставила в ее распоряжение свой гардероб, — они оба полетели бы с лестницы вниз головой.

Эдвард… А ведь они не общались уже бог знает сколько времени.

Переодевшись, они без лишних слов попрощались с Орли. При этом Ури снова обнял ее, и девушка, как показалось Мэгги, нарочно не размыкала объятий до последнего.

— Если я скажу, куда они могли запихать свои «жучки», ты мне просто не поверишь, — улыбнулся Ури уже на улице. — Видеокамеры нынче можно упрятать даже в душевой шланг, в солнцезащитные очки или в каблук ботинка!

Она удивленно подняла на него глаза:

— Ты-то откуда знаешь?

— Я же фильмы снимаю! И многие из них — скрытой камерой.

— Ах да, точно…

Тем не менее она подумала, что столь глубокое знание шпионской техники скорее подходит бывшему офицеру-разведчику, чем режиссеру-кинодокументалисту. Вернувшись в машину, Ури вновь врубил на полную громкость эту невозможную музыку, и они поехали. Первой молчание в салоне решилась нарушить Мэгги.

— Так ты мне все-таки объясни, кто тебе эта Орли, а?

Она очень надеялась, что сумела придать своему голосу как можно более непринужденный тон. Но не была в этом уверена.

— Я же сказал, бывшая подружка.

— Прямо так уж и бывшая?

— Бывшая, бывшая. Мы с ней расстались больше года назад.

— Ты же в Нью-Йорке был.

— Правильно. Она была со мной. Там же и расстались. А что это ты мне за допрос вдруг устроила?

— Допрос? Просто еще пять минут назад мы были в квартире совершенно незнакомой мне женщины. И ты заставил меня одеться в ее платье. А мне интересно, чье нижнее белье я сейчас ношу.

— А какая разница, бывшая она мне или нынешняя, если речь идет о нижнем белье?

Ури глянул на Мэгги, перехватил ее смущенный взгляд и улыбнулся. Она в ответ лишь поджала губы и уставилась в окно. Ее хватило ровно на пятнадцать секунд.

— Почему она тебя бросила?

— С чего ты взяла, что это она меня бросила? Может, это я ее бросил.

— Так кто в итоге?

— Она, — нехотя признался Ури.

— А что случилось?

— Сказала, что ей надоело торчать одной в нью-йоркской квартире, пока я ношусь по своим «дурацким» съемкам. В один прекрасный день собрала вещички и вернулась домой.