— Думаю, мы достигнем консенсуса, как выражается наш вождь. До свиданья.

— До свидания. Спасибо за звонок…

Родик обещал еще в пятницу по итогам разговора с Григорием Михайловичем позвонить Боре Центнеру,

дуэль с собой вод

который тоже хотел так или иначе войти в совместное предприятие. Борю Родик нашел по его домашнему телефону.

— Привет, — отозвался он сонным голосом. — Ты дома?

— Да, — ответил Родик. — Я что, тебя разбудил?

— Вчера поздно лег, но ты прав — пора вставать. Слушай, я тебе минут через пятнадцать перезвоню.

— Ладно, но только имей в виду, что я скоро уеду в Домодедово. Мне надо человека встретить.

— Понял, — сказал Боря и повесил трубку.

На этот раз в справочной ответили, что сведений о рейсе не имеют. Родик в беспомощной злобе выругался. «Когда «Аэрофлот» начнет уважать пассажиров? Неужели нельзя, если уж летать не могут, хотя бы наладить информационную службу! Впрочем, это признак общего развала, скоро вообще ничего не будет. Надо запасти бензин и наделать тушенки, а то с голоду помрем», — совершенно серьезно подумал Родик и решил, что вечером обязательно озадачит жену консервированием мяса.

Раздался телефонный звонок. Родик ожидал услышать Борю, но голос был другой. Звонил Саша, его давний друг, с которым он не виделся уже почти четырнадцать лет — с тех пор, как они поссорились. Вернее, поссорила их жена Саши, считая, что холостой в то время Родик плохо влияет на их семейное благополучие. Дружба Родика и Саши имела большую историю. В детстве, когда они еще лежали в колясках, мамы вывозили малышей гулять в один парк. Потом до школы они виделись редко, поскольку жили в соседних домах, а детские сообщества, хозяйничавшие во дворах этих домов, враждовали, и любое общение не поощрялось, а иногда и наказывалось. Поэтому встречались они в основном во время драк и перепалок. Однако после хрущевского расселения подвалов и коммуналок дворовые компании распались. Детей во дворах стало меньше, а родительского надзора — больше. Гулять подросткам теперь было интереснее в промзонах, на железнодорожных перегонах и в тупиках, где они чувствовали себя более самостоятельными. Дружба ребят возобновилась, хотя первые четыре года они учились в разных классах. Затем классы соединили, Саша с Родиком четыре года сидели за одной партой, а после восьмого класса оба поступили в школу при Академии педагогических наук, где вновь попали в один класс — с математическим уклоном. Все свободное время они проводили вместе, собрав вокруг себя большую компанию сверстников, подражающих героям романов Александра Дюма. Саша в ней считался Арамисом, а Родик — Атосом. Так же среди них были д'Артаньян, Портос, несколько легендарных графов и слуг и даже миледи. Вся эта компания верховодила в школе, доставляя учителям массу хлопот. Она постоянно давала поводы для обсуждений на педагогических советах и стала объектом ненависти учителя физкультуры, считавшего, что эти, по его словам, «блевотины» изощренно издеваются над ним. После окончания школы Саша и Родик подали документы в инженерно-физический институт. Однако Сашу, вероятно, из-за типично еврейской фамилии его отца, завалили на устной математике, которую он знал намного лучше Родика и большинства других абитуриентов. Ему пришлось поступить в авиационный, но меньше встречаться мальчишки не стали, наоборот, круг их общения расширился.

Свою будущую супругу Саша встретил в подмосковном доме отдыха, где с Родиком и еще несколькими однокурсниками проводил зимние каникулы. История этого знакомства долгое время была поводом для шуток над Сашей, поскольку девушка являлась его полной противоположностью. Элегантный, высокий и стройный, с шикарной кудрявой шевелюрой и интеллигентным лицом, Саша всегда очень нравился девушкам и умел обольстить лучших из них. В этот же раз, по непонятным причинам, он выбрал непривлекательную толстушку с вольными, если не сказать вульгарными, манерами, любящую выпить и после этого приставать ко всем мужчинам подряд. Все восприняли это как блажь пресытившегося ловеласа. Однако «блажь» кончилась свадьбой, на которой Родик, естественно, был свидетелем.

Родик в это время жил один в коммуналке, в комнате, оставшейся в его распоряжении после того, как отец — убежденный коммунист — получил новую квартиру. От старой он отказался по идейным соображениям, считая недопустимой роскошью иметь в советской семье две квартиры, хотя мог этого и не делать — она была подарена государством матери Родика в связи с трагической гибелью ее отца еще во времена Сталина, о чем свидетельствовал соответствующий Указ Правительства СССР. Этот поступок лишил Родика нормального жилья на долгие годы, но прежде, чем он осознал всю глубину квартирного вопроса, принес ему массу привилегий. При остром квартирном дефиците даже таких условий не имел никто из многочисленных друзей и товарищей Родика — все были вынуждены жить с родителями или в общежитиях. Поэтому пьянки, карточные игры, уединения с девушками и другие мероприятия проходили в его комнате каждый день. Саша, естественно, участвовал во всех этих, по мнению его жены, оргиях постоянно. Чтобы прекратить «опасное» общение, она решила поссорить мужа с Родиком. Саша никогда не отличался твердостью характера, и спровоцировать его на скандал было делом техники и времени… Ссора удалась на славу — с мордобоем и оскорблениями.

Родик, считая подобное поведение недостойным мужчины, а тем более друга, вычеркнул его из своей жизни, хотя рана не зажила и временами мучительно ныла, вызывая противоречивые чувства. Так и сейчас голос Саши всколыхнул в душе новую волну переживаний, сердце у Родика защемило.

— Привет, — отозвался он. — Сколько зим, сколько лет.

— Да… — откликнулся Саша. — Звоню по поручению общественности. Есть предложение собраться классом и отметить двадцатилетие окончания школы. Будешь участвовать?

— Конечно, а где и когда собираемся?

— В этом проблема. В ресторан никто не хочет. Денег ни у кого нет.

— Давайте, как раньше, у меня? Теперь живу в двухкомнатной квартире — разместимся. Еду я беру на себя — у меня есть блат, а выпивку сами принесете.

— Отлично, я всем предложу. А где ты теперь живешь?

— На Башиловке, недалеко от Вятских бань. У тебя все по-старому?

— Да, ты, наверное, слышал, что у меня дочь. Отец умер. Все остальные живы-здоровы.

— У меня все аналогично, только мама умерла. Вообще-то я часто Ленку вижу — она мне про тебя рассказывает. Ты мой телефон откуда достал?

— От нее же, хотя мы почти не видимся, меня жена почему-то к ней ревнует.

— Если будем встречаться у меня, то планируйте на эту пятницу или уже после майских праздников. Ты же помнишь, что мы с Лениным в один день родились?

— В четверг отзвонюсь. Мы и планировали между первомайскими и Днем Победы.

— Хорошо, тогда координируй. Я бы и сам занялся, но только из длительной командировки прибыл — совершенно некогда. До связи…

В справочной сообщили, что борт в полете, планируемое время прибытия… У Родика было не менее часа до выезда. Он сам связался с Борей, предполагая, что тот не смог дозвониться.