– Будем надеяться. Кстати, прости, я не права была, что надулась на тебя из-за Эдика. Ты вправе делать все, что хочешь. И он тоже.

– Но мы ведь не…

Она не успела договорить, к ним вдруг подскочил озадаченный Эдуард. Кристина резко напряглась и отвела глаза в сторону, а Саша спросила:

– Ты чего такой странный?

– Девчат, на меня только что начальство наехало. Ну и еще на тебя, Саш, даже больше чем на меня.

– А что я сделала!? – изумилась девушка.

– В том-то и дело, что ты ничего не делаешь… По идее, ты же реклама нашей закусочной и должна привлекать народ, а с твоим приходом продажи не повысились. Получается, ты совершенно бесполезна, а заработная плата тебе выплачиваться будет. Это невыгодно, понимаешь?

– Но что я могу сделать? Я ведь просто надутая реклама. Неужели мне на голове надо попрыгать, чтобы привлечь внимание?

– Саша, сделай хоть что-нибудь, если не хочешь потерять работу.

– Ну, мне надо подумать…

– Только думай поскорее, потому что мне сейчас предъявили серьезные такие претензии.

– А чего это они с самой Сашкой переговорить не могут? – удивилась Кристина. – Почему через тебя?

– Ну, типа Сашка слишком мелкая рыбешка, и у них и так работы полно…

– Ах, я мелкая!? – возмутилась девушка. – Еще и рыбешка?!

– Ну, это я так выразился, – попытался оправдать начальство Эдуард, но Саша его не слышала.

– Я покажу им рыбешку, блин! – разбушевалась она. – Эдик, у тебя есть возможность достать гитару?

– Э-э, ну, наверное, смогу помочь, тут же все можно найти. У меня в музыкальном магазине приятель работает.

– Так, ладно. Ты ищешь гитару, а я сейчас буду заниматься рифмоплетством.

– Чем-чем? – Эдуарду показалось, что он ослышался.

– Сейчас увидишь. Кристинка, поможешь мне?

– А что делать надо? Только, если можно, далеко не уходить, а то вдруг меня тоже засекут за ничегонеделанием?

– Да тебе нечего бояться, – махнул рукой Эдуард. – Ты же не от какой-то определенной точки, а просто от шоколадок.

– Ладно, – согласился Чебурашка, – а что надо делать?

– Эдик, мы пошли в подсобку. Побудем там некоторое время, а если начальство увидит, что меня нет… Скажи, что у меня перекур, ага? Ну, или в туалет убежала, диарея, сам понимаешь…

Парень с сомнением покосился на Чехову и покачал головой:

– А если тебя уволят, Саш?..

– Начальство – тоже люди! Вали все на расстройство желудочно-кишечного тракта, они поймут. Уверена, что и у них такое бывало!

– Ладно, ушел за гитарой, – и Эдуард скрылся в неизвестном направлении.

– Кристин, а как у тебя обстоят дела с поэзией? – поинтересовалась Саша, когда они расположились в подсобке.

– Ну, любовь-морковь – мой предел, – задумчиво произнесла девушка, а потом радостно добавила, хлопнув себя по коленке: – Ну еще сюда можно «кровь» и «свекровь».

– Вот только крови нам в любви не хватало, – пробормотала Саша, черкая что-то на клочке бумаги. – Ну-ка, зацени!

Она поставила точку и, откашлявшись, с выражением прочла:

У нас хот-доги – высший класс!

Мы все сделаем для вас!

Газировка и картошка во фритюре –

Позаботимся о вашей фигуре!

Кристина замерла с открытым ртом, а потом моргнула пару раз и спросила:

– Это ты только что написала?!

– Ага, – с гордостью ответила Чехова.

– Ты талантище!

– Да, я некоторое время назад даже песни писала, но потом что-то любовь к стихосложению у меня прошла. Я решила, что лучше буду их читать.

– Стишок-то неплохой, но вот не кажется ли тебе, что он какой-то уж чересчур честный?

– В смысле?

– Ну, от газировки и картошки, пережаренной в масле, явно не похудеешь, а закусочная ваша только этим и кормит народ. Не находишь, что это антиреклама?

Чехова покусала в задумчивости губу, а потом отрицательно покачала головой:

– Это рекламный ход. Нам главное – привлечь внимание, а каким способом – без разницы. Вот ты, например, вслушивалась хоть раз в слова, которые выкрикивают девочки-промоутеры, рекламируя что-нибудь? Утюги там, сыр, тортики на пробу они еще дают…

– Неа, никогда. Как-то не до этого.

– Ну, вот и тут то же самое! Я буду петь громко, аккорды подберу мажорные, пробивные! Слова-то и слушать никто не будет, главное – веселая мелодия и надувной хот-дог, играющий на гитаре.

– И приплясывающий рядом Чебурашка, – засмеялась Кристина.

– Вот-вот, – улыбнулась Саша и снова зачирикала что-то на бумажке.

Минуты три спустя она вновь заголосила:

Мы всех накормим от души!

Ты к нам зайти-то поспеши!

Тут классно так, что аж пляши!

В подарок всем – …

– А что в подарок можно дать, я не придумала, – нахмурилась Саша.

– Беляши! – воскликнула Кристина.

Чехова с сомнением покосилась на подругу:

– Закусочная беляшей не делает, и в подарок никто их раздавать не будет. Хлопотно и дорого. И жирно!

– Мураши! – еще более радостно воскликнула Кристина, довольная своей сообразительностью.

– Да уж. «Всем по муравью! Подходите! Разбирайте!» Я уже вижу, как люди вертят пальцем у виска, и вызывают для нас карету «Скорой помощи». Нет, нужно что-то более жизненное. Даже если никто не будет вслушиваться в текст песенки, он все равно должен быть реальным.

– Карандаши!!! – Кристина даже подпрыгнула на месте от счастья.

– Ну-у, – протянула Чехова, – вполне возможно. Надо на всякий случай купить пару карандашей, а то вдруг кто-нибудь потребует?

– А мы им вместо карандаша мою шоколадку вручим, а? Как идейка?

– Вариант! – одобрительно кивнула головой Саша. – И тебе дополнительная реклама.

– Клево! Давай еще что-нибудь придумаем!

– Ну-м, – Саша покусала карандаш и снова начала писать. Получилось вот что:

И днем и ночью, в час любой

Большой хот-дог всегда с тобой!

И никогда не кинут вас,

Ведь персонал здесь – высший класс!

– Простенько, но со вкусом, – похвалила сама себя Саша и обратилась к Кристине: – Как тебе?

– Я уже придумала танец, который исполню под эти стихи. Напой-ка мне мелодию, хотя бы приблизительную.

– Сейчас Эдик принесет гитару, и я тебе сыграю…

Эдуард словно подслушивал под дверью. Он возник в подсобном помещении в ту минуту, когда Саша про него вспомнила, в руках юноша держал заветный инструмент.