– Ну и служанка! – со смехом воскликнула Фын-цзе. – Поистине, каков хозяин, таков слуга!

– Мы ведь грабители и разбойники! У нас всегда найдется что ответить! – холодно усмехнулась Тань-чунь. – Только мы не умеем исподтишка подстрекать своих хозяев!

Пин-эр тоже улыбнулась и стала уговаривать Тань-чунь успокоиться. Затем она взяла Ши-шу под руку и увела в дом. Жена Чжоу Жуя тоже просила Тань-чунь забыть всю эту историю.

Фын-цзе помогла Тань-чунь улечься спать, а сама в сопровождении женщин отправилась в «ограду Теплых ароматов».

Последнее время Ли Вань болела и лежала в постели. Она жила по соседству с Си-чунь и Тань-чунь, поэтому прежде всего все зашли к ней. Ли Вань недавно приняла лекарство и легла спать, ее не стали тревожить. Обыскали лишь комнаты, в которых жили ее служанки, но найти ничего не удалось.

После этого все отправились к Си-чунь. Та была еще слишком молода и, не понимая, что происходит, лишь дрожала от страха, так что Фын-цзе пришлось успокаивать ее.

Но случилось так, что в сундуке Жу-хуа был обнаружен сверток, в котором находилось тридцать—сорок серебряных слитков. Искали развратников, а напали на след воров. Кроме того, в сундуке находились яшмовый пояс, пара мужских носков, сандалии и кое-какие другие вещи.

– Откуда у тебя все это? – побледнев от гнева, закричала Фын-цзе.

Жу-хуа бросилась перед нею на колени.

– Эти вещи господин Цзя Чжэнь подарил моему старшему брату, – призналась она, понимая, что сейчас нужно говорить только правду. – Поскольку наши родители живут на юге, брату приходится жить с дядей, у которого жена ничем на занимается, кроме как пьет вино да играет в азартные игры. Опасаясь, как бы его вещи не растаскали, мой брат отдавал старой мамке все, что ему удавалось приобрести, а мамка передавала эти вещи мне на хранение.

– Мне об этом ничего не известно! – поспешила заверить Си-чунь, которая была порядочной трусихой. – Вот беда! Если вы собираетесь бить ее, вторая тетушка, прошу вас – не делайте этого здесь! Я не могу слышать вопли!

– Если она не врет, ее можно простить, – решила Фын-цзе, – только не следовало ей приносить сюда вещи украдкой. Если можно было передать это, то можно передать любую вещь! Виноват здесь тот, кто эти вещи передавал. Но если ты сказала неправду и вещи краденые, пеняй на себя!

Стоя на коленях, Жу-хуа с рыданиями говорила:

– Я не вру! Можете спросить госпожу Ю и господина Цзя Чжэня! Если я сказала неправду, убейте и меня и моего старшего брата – мы безропотно примем смерть!

– Разумеется, я их спрошу, – обещала Фын-цзе. – Но даже если это подарки, все равно ты виновата. Кто разрешил тебе хранить здесь вещи без разрешения? Скажи, кто приносил тебе вещи, и я прощу тебя! Но чтобы больше этого не повторялось!

– Не прощайте ее! – попросила Си-чунь. – Если другие увидят, что ей сошло с рук, они могут натворить невесть что! Если вы даже простите ее, я не прощу!

– Она хорошая служанка, – заметила Фын-цзе. – Кто не допускает ошибок?! На этот раз ее можно простить, но, если она еще раз провинится, накажем вдвойне… Но кто все-таки передавал ей эти вещи?

– Не иначе как старая Чжан, что дежурит у задних ворот, – уверенно заявила Си-чунь. – Она часто шушукается о чем-то с другими служанками, а те ей во всем потворствуют.

Фын-цзе приказала женщинам все подробно записать, а вещи передать жене Чжоу Жуя, пока не будет выяснена истина.

Никто не знал, что мамка Чжан находится в родственных отношениях с женой Ван Шань-бао. Однако после того, как жена Ван Шань-бао стала доверенной служанкой госпожи Син, она перестала интересоваться своими родственниками. Старуха Чжан возмущалась, раза два ругалась с ней, и с тех пор они не разговаривали. И вот сейчас, услышав такую новость, жена Ван Шань-бао, которая не могла забыть, как ее ударила Тань-чунь и оскорбила Ши-шу, решила отыграться за все на старухе Чжан. С этой целью она стала нашептывать Фын-цзе:

– Передачи всех этих вещей не случайны! Ясно, что вещь, из-за которой устроен обыск, тоже принесли со стороны. Следовало бы допросить эту Жу-хуа, госпожа!

– Сама знаю! – оборвала ее Фын-цзе.

Они попрощались с Си-чунь и отправились к Ин-чунь. Та уже спала, служанки тоже собирались ложиться, поэтому пришлось долго стучать в ворота.

– Барышню не тревожьте, – первым долгом распорядилась Фын-цзе.

Они направились в комнаты служанок. Так как Сы-ци приходилась жене Ван Шань-бао внучкой по женской линии, Фын-цзе захотелось посмотреть, не станет ли жена Ван Шань-бао в чем-либо покрывать девушку, и она внимательно следила, как та обыскивала вещи Сы-ци. У служанок, вещи которых были осмотрены первыми, обнаружить ничего не удалось, но, когда очередь дошла до сундука Сы-ци, жена Ван Шань-бао для вида порылась в нем и стала закрывать его со словами:

– Ничего особенного здесь нет!

– Что это значит? – запротестовала жена Чжоу Жуя. – Есть ли, нет – все равно надо обыскивать тщательно, иначе будет несправедливо!

С этими словами она сунула руку в сундук, вытащила оттуда пару мужских носков, атласные туфли и небольшой сверточек. Когда его развернули, в нем оказался маленький жезл, символизирующий Слияние двух сердец, и письмо. Все было передано Фын-цзе.

Поскольку Фын-цзе давно управляла хозяйством и ей часто приходилось читать письма и проверять счета, она была немного грамотной. Она взяла у жены Чжоу Жуя письмо, написанное на красной бумаге, и принялась читать его:

«Когда в прошлом месяце ты приезжала домой, родители обо всем догадались. Но поскольку твоя барышня еще не вышла замуж, наше заветное желание неосуществимо! Если возможно встретиться с тобой у вас в саду, сообщи мне через мамку Чжан. При встрече мы сможем поговорить лучше, чем дома. Непременно приходи! Четки из ароматного дерева, которые ты посылала, я получил. В знак моей любви посылаю тебе мускусный мешочек. Прими его!

Твой двоюродный брат Пань Ю-ань».

Фын-цзе невольно рассмеялась. Жена Ван Шань-бао даже не предполагала, что между Сы-ци и ее двоюродным братом существует какая-то любовная история, и при виде туфель невольно смутилась. Услышав затем, как засмеялась Фын-цзе, прочитав красную бумагу, она спросила:

– Наверное, это счет и там есть ошибки, потому вы смеетесь, госпожа?

– Да, да, – подтвердила, улыбаясь, Фын-цзе. – Но этот счет невозможно подсчитать. Твоя фамилия Ван, ты бабушка Сы-ци, значит и ее двоюродный брат должен носить фамилию Ван. Откуда же взялся Пань?

Услышав такой вопрос, женщина сначала крайне удивилась, но, так как увернуться от прямого ответа было невозможно, она нехотя стала рассказывать:

– Тетку Сы-ци отдали замуж в семью Пань,