Транспортер сорвался с места и понесся в сторону пятого Узла. Мы с Малгером были его единственными пассажирами, а потому он развил почти максимально возможное ускорение в два «Же», превратив нас в двух размазанных по лобовому стеклу мух. К счастью, у скафандра жесткая кираса, а то бы я даже одного вдоха сделать не смог бы. Малгеру, впрочем, тоже изрядно досталось. Он лежал на мне немного наискосок, и его голова свешивалась с моего левого плеча. Я не видел его лица, но, похоже, его слегка оглушило, поскольку он даже не делал попыток пошевелиться.

– Олег! Олег! – прорвался сквозь звон в ушах надрывающийся голос Аннэйва, – что там у вас происходит!? Куда вы рванули?!

– Кажется, мы едем к пятому Узлу, – прохрипел я.

– Зачем? И что там делает Малгер?

– Не могу сказать. Сейчас он отдыхает.

– Ты можешь остановить транспортер?

– Пока он не закончит разгон, я ни черта сделать не могу.

– Я постараюсь держаться рядом с вами.

И тут я почувствовал, как заерзал очухавшийся Малгер. Он уперся руками в решетку, на которой мы лежали, и попробовал приподняться, но для него, выросшего в невесомости, эта задача оказалась непосильной. Тогда я сам схватил его за шлем и, крякнув от натуги, поднял его голову так, чтобы видеть его лицо.

Выглядел Малгер неважно. При падении он ударился лицом о стекло, и теперь натекшая из разбитого носа кровь болталась в нем маленькой лужицей. Он то и дело морщился от боли, поскольку наверняка что– нибудь себе сломал. Прошло несколько секунд, прежде чем он смог сфокусировать помутневший взгляд на моем лице.

– Какого черта ты творишь, сволочь!? – встряхнул я его, отчего кровь разлетелась по стеклу размашистым алым мазком.

Малгер определенно меня не слышал. Он покрутил головой, осматриваясь по сторонам, и только теперь разглядел, что мы с ним мчимся на транспортере. По его лицу промелькнула тень страха, и он заерзал с новой силой, но так и не смог ничего сделать своими ослабленными руками. Осознав тщетность всех попыток, он угомонился и вдруг, глядя прямо мне в глаза, расхохотался.

Я устал держать на весу шлем Малгера и отпустил его. Он с глухим стуком уткнулся в мое стекло, и я услышал этот смех, от которого явно попахивало безумием.

– Ты болван, Олег, – устало заговорил он, – теперь мы оба подохнем.

– Это еще почему?

– Потому, что до взрыва заряда осталось минут пять, не больше. За это время мы уже ничего сделать не успеем.

– Какого еще заряда!? – я весь похолодел.

– Обычного инженерного заряда в двадцать килотонн, – Малгер мотнул головой, – вон он, едет вместе с нами в одном из передних кресел. И ты, чудак, умудрился в последнюю секунду запрыгнуть на подножку этого поезда, да еще и меня с собой прихватил.

Теперь пришла моя очередь заерзать. Я попытался спихнуть Малгера с себя, но тот крепко вцепился в прутья решетки и не спешил меня отпускать. А даже если бы я и выбрался, перегрузка не дала бы мне и нае четвереньки-то подняться, не говоря уже о том, чтобы добраться до носа транспортера. Нам оставалось лишь лежать и беседовать, терпеливо ожидая окончания разгона.

– Теперь поздно дергаться, – пытался урезонить меня Малгер, – лежи спокойно и любуйся фейерверком.

– Но он же разнесет все «Ожерелье»! – в отчаянии закричал я.

– Именно! – чуть ли не торжественно отозвался Малгер, – поиграли в богов и хватит.

– Но… но… – точно так же, как некогда дерзкий замысел Куберта никак не хотел укладываться у меня в голове, теперь слова Малгера застряли где – то в ушах, не желая проникать дальше в мозг, – но зачем!? Ради чего!?

– Ради того, чтобы выжечь дотла всю вашу грязь, которой нет места в новом мире! Всю вашу лживость, алчность, ваш вопиющий эгоизм, ради удовлетворения которого вы готовы бесконечно убивать и грабить, грабить и убивать!

– Ну ни хрена себе! – прошептал в наушниках обалдевший Аннэйв.

– И кто здесь, спрашивается, возомнил себя богом? – парировал я дрожащим от возбуждения голосом, – почему ты решил, что имеешь единоличное право распоряжаться миллиардами жизней!?

– Я ничего не решал, я только хочу убедиться, что высшая воля будет исполнена как должно.

– Высшая воля!? – не удержавшись, я ударил Малгера по шлему, – ты что, совсем сбрендил!?

– А ты думаешь, что все случившееся – лишь случайная череда событий? Черта с два! – за перемазанным кровью стеклом лица Малгера почти не было видно, но, судя по голосу, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что делает, и был абсолютно уверен в своей правоте, – ваш мир погряз в грехах и должен быть сожжен как Содом и Гоморра. Вы – грязь под ногтями Всевышнего, оставшаяся там после сотворения Адама. В новом мире вам нет места.

– В «новом мире»? – я постарался вложить в свои слова как можно больше сарказма, – а ты вроде как Моисей, ведущий свой народ к светлому будущему, да?

– А почему бы и нет?

– Разве ты не видишь, что вы вот уже пятьдесят лет блуждаете по пустыне!? Пора бы уже открыть глаза!

– Ошибаешься, мы не блуждаем, а целенаправленно и последовательно движемся в будущее, которого вам, червякам, теперь не видать как своих ушей.

– Будущему, построенному на смерти целой планеты?

– Двигаясь вперед, всегда приходится чем-то жертвовать. Ничего, как– нибудь переживем.

– И чем же вы после этого лучше!?

– Да тем, что забрали с собой только то, что стоило забирать, оставив позади большинство пороков, что испокон веков разъедали человечество. На «Ньютоне» нет алкоголизма, наркомании, финансовых жуликов и продажных политиканов, просто потому, что у нас нет денег. Нет денег – нет алчности, лжи и преступности, – он усмехнулся, – думаю, ты и сам с радостью переехал бы в страну, где вот уже полвека нет ни грабежей ни убийств, не так ли?

– Зато самоубийств более чем достаточно!

– Чушь! – вскричал Малгер. По-видимому, я наступил на его больную мозоль, – это старик тебе наговорил, да? Маразматик плешивый! В любом случае, все эти самоубийцы – слабаки, очистившись от которых мы станем только сильнее.

– Ага, а симбионты – тоже слабаки?

– Они – мусор, отходы неудачных экспериментов, неизбежные издержки на пути прогресса. Они сами скоро вымрут.

– Ах ты гнида! – не сдержался Аннэйв, – Олег, врежь-ка ему от моего имени.

– А все остальные? Их мнением ты поинтересовался? – продолжал наседать я.

– Я не собираюсь идти на поводу у желаний толпы! Люди думают лишь об удовлетворении своих страстей и никогда – о последствиях своих действий. Мы десятилетиями кропотливо, кусочек к кусочку выстраивали новое, чистое общество, но потом явился ты и в одно мгновение уничтожил все плоды наших трудов.

– Да ты, похоже, бредишь!