— Не забегай вперед. Все со временем прояснится.

Виктор замечает, что глаза Нострадамуса блестят от радости.

Это придает его облику что-то человеческое, почти трогательное. «Хотелось бы мне знать, с какой стати он так меня ублажает», — думает Виктор. И почти тут же лицо алхимика едва заметно меняется. Как будто он рассердился, но старается это скрыть.

До какой степени он способен читать чужие мысли?

Они пересекают прямоугольный зал и направляются в угол, где Боско еще не был. «Весьма поучительная экскурсия! Невероятно!» — говорит себе Виктор и замирает в ожидании нового рассказа об очередном неизвестном приборе.

Теперь перед ним толстый диск. Он лежит на большом столе из ореха. Наверху диска половинка шара. Издали это напоминает мексиканское сомбреро, но только аппарат сделан из какого-то полупрозрачного блестящего серебристого материала. Размером он не больше репродуктора DVD.

Виктор понятия не имеет, что это такое. Но сомневается, что Нострадамус фанатично любит кино и коллекционирует фильмы.

— Перед тобой еще одно творение алхимиков. За нечто подобное люди готовы перегрызть друг другу глотки. Мы же, в отличие от них, разумно используем плоды человеческой мысли. Именно такой подход мне хотелось бы разделить с тобой. Любовь к Науке с большой буквы. Этот аппарат может перемещать объекты в пространстве, время и расстояние для него не помеха…

Лицо Боско было сейчас красноречивее всяких слов.

— Я не смеюсь над тобой, — продолжает Нострадамус. — Поверь. Конечно, это трудно воспринять, но ведь тебе лучше, чем остальным, известно, на что способна наша аппаратура, и ты в состоянии понять, какие блага она сулит человечеству. У тебя гибкое мышление. Помнишь, как из замка де Бройлей улетели чайные ложечки? Французские фермеры до сих пор умирают от страха, вспоминая эту историю. А помнишь, как из музея Сади Карно улетел велосипед? Помнишь старушку, которую все принимали за сумасшедшую?

— Да.

— Видел бы ты ее физиономию, когда велосипед поднялся в воздух прямо перед ее носом! Мы научились перемещать предметы в пространстве, не дотрагиваясь до них. Эффект гравитации заставляет объекты притягиваться к Земле. Но, как тебе известно, в пространстве нет понятий «верх», «низ», «слева», «справа». Это условные наименования, которыми мы пользуемся, чтобы лучше понимать друг друга. Не так ли? Мы, алхимики, научились искривлять пространство и передвигать объект туда, куда нам нужно. Например, вперед и вверх. Таким образом, мы переносим вещи по воздуху. Но я тебе еще не все показал.

Нострадамус с заговорщическим видом приглашает Боско следовать за ним дальше. Похоже, предстоят новые открытия.

Виктор видит желтоватый маленький кубик величиной с ладонь, вроде бы металлический. На нем, как и на предыдущих приспособлениях, нет ни кнопки, ни какой-нибудь ручки. «Наверняка тут нужно просто знать, куда и с какой силой надавить», — думает Боско.

— Полагаю, ты уже привык к тому, что странным событиям предшествовало некое желтоватое свечение.

— А также розоватое и зеленоватое. У вас довольно разнообразная цветовая гамма.

— Да, но сейчас я говорю о том, как мы похищали предмет, держали его у себя в течение трех часов, а потом за считанные доли секунды умудрялись вернуть на место. Это ведь нечто невероятное, правда?

— Так вот почему произошел тот случай в Берлинском университете, когда студент проткнул себе руку ножом для разрезания бумаги?

— Ты быстро соображаешь, Виктор. Очень похвально.

— Парень клялся и божился, что просто вертел нож в руках и вдруг он сам вонзился ему в руку.

— Все решили, что это произошло случайно. В каком-то смысле так оно и было: мы не предвидели, что кто-то станет манипулировать предметом, когда мы будем его похищать. Мы же не всемогущи… пока.

Нострадамус улыбается еще циничнее, чем когда он говорил о морали. По спине Боско пробегает холодок.

У него возникает впечатление, что рядом с ним шагает воплощение зла.

Между тем верховный жрец продолжает рассказ. Реакция собеседника его не волнует.

— Мы создаем вокруг объекта временной пузырь. Прибор открывает туннель в пространстве и времени, что дает нам возможность перемещать объекты, преодолевая пространственно-временные барьеры. Мы переносим объект в нашу лабораторию, помещаем в специальную камеру, в течение часа совершаем с ним определенные действия, а потом возвращаем на место. И знаешь, что самое потрясающее? В том месте, откуда объект исчез, успевают пройти лишь доли секунды. Хотя мы возимся с объектом целый час, для вас он возвращается на место почти мгновенно.

— Да, но все равно проходит какое-то время, ведь похитить и в тот же миг вернуть объект на место нельзя. Поэтому в галерее Уолтерса в Балтиморе видели два палимпсеста, да?

Верховный жрец явно раздосадован. Он не любит, когда ему напоминают о его ошибках.

— Мы, как Господь Бог, подчинили себе силы природы, однако не можем нарушать ее законов. Ты же знаешь, существует принцип неопределенности времени и энергии, принцип Гейзенберга. Когда мы возвращаем объект на место, мы не можем точно предугадать, в какой миг это произойдет.

— Так началась «Загадка Галилея».

Нострадамус улыбается.

— Так началось все.

Главный алхимик останавливается в четвертом углу подземного зала. Боско следует за ним как во сне. Чары Нострадамуса оказывают свое действие. Но Виктор все же сопротивляется, не даст установить контроль над своим сознанием. Вот только неизвестно, долго ли он продержится. Здравый смысл подсказывает ему, что надо поскорее уносить ноги, иначе несдобровать.

Но мир, который предлагает ему Нострадамус, намного интереснее, чем он когда-либо мог себе вообразить!

Они снова останавливаются. Какое чудо ожидает его на этот раз? Вообще-то этот предмет привлек внимание Виктора, едва он вошел в зал. Овальный, огромный, метра три в высоту и два с половиной в ширину, он сразу бросился Боско в глаза. Английский профессор еще подумал, что это, наверное, декомпрессионная камера наподобие тех, которые устанавливают на подводных лодках, занимающихся научными исследованиями.

— Изобретение, которое ты сейчас видишь, позволяет забирать и тут же возвращать любой объект, находящийся на поверхности земли. В том числе статуи из затопленной части города, где находилась знаменитая Александрийская библиотека.

— Да, я помню показания местных моряков и никогда не забуду жуткую полицейскую каталажку, из которой ты нас вызволил. Если бы мы оставались в тюрьме, тебе от нас не было бы никакого проку, не так ли? Зачем я тебе нужен?

— Всему свое время, ученик. История алхимиков насчитывает почти пятьсот лет. Мы от природы люди терпеливые.

— У меня нет столько времени в запасе.

— Ты себя недооцениваешь.