У отца отвисла челюсть.

Он тут же захлопнул рот, а потом прошипел:

– Как ты смеешь так говорить со мной? – В детстве, когда отец переходил на такой тон, Джонатана охватывал ужас. – Если ты женишься на этой девчонке, то больше не получишь ни пенни…

– А что касается моего содержания, – мягко продолжил Джонатан, словно не заметив слов отца, – то все, что мне было выплачено за последние два года, ты найдешь на своем счете. В течение года я удвоил свое состояние. В следующем году рассчитываю утроить его. Если тебе хочется узнать, каким образом мне это удастся, то скажу: теперь я владею Ланкастерской мануфактурой. Мы со стряпчим мистером Ромьюлусом Бином вчера сели и все оформили официально. Мы также обсуждаем с ним возможность продажи части собственности фабрики в Нортгэмптоне. Я больше не попрошу у тебя ни пенни. Но буду счастлив обсудить с тобой возможности сотрудничать, потому что сейчас я основываю свою собственную инвестиционную группу. Один из первых проектов будет связан с поиском финансирования для следующей экспедиции Майлса.

– Ты… шутишь, – только и смог произнести отец в ответ.

Джонатан вздохнул.

– Задай вопрос мистеру Бину, у меня есть документ… – Он вытащил бумагу из внутреннего кармана и придвинул к отцу, – здесь, с собой.

Айзея взял документ и просмотрел его.

Потом поднял голову и взглянул на сына. Выражение его лица было непроницаемо.

Джонатан положил ладонь на бумагу и подвинул ее к себе.

– У меня она будет в полной сохранности, правда же? И знаешь почему он продал фабрику именно мне? Это чистой воды везение. Я защитил его от бандитов в уличной драке. Прямо возле игорного заведения. Разумеется, деньги у меня были от предыдущих сделок, иначе мистер Бин и разговаривать со мной бы не стал. Я в течение двух лет вкладывал средства в перевозки шелка кораблями и в другие подобные операции. Ну я тебе рассказывал.

Отец осторожно опустился в кресло, как будто внезапно ощутил собственную хрупкость и побоялся развалиться на куски. Он смотрел на сына так, словно видит его впервые.

– И еще одна новость, которая может обрадовать тебя: отец Томасины действительно герцог.

Что-то все-таки коротко отразилось в лице Айзеи. То ли надежда, то ли изумление. Хотя, зная отца и его жадное стремление обладать титулом, которым король всю жизнь дразнил Редмондов и Эверси и который так и остался недостижим, это могла быть всего лишь рефлекторная реакция на слово «герцог».

– Но не стоит никому об этом говорить. Она же внебрачная!

Джонатан наслаждался собой.

– И еще. Я, наверное, должен признаться тебе, что у нас с ней уже есть дети. Добрая сотня или около того. Если так можно выразиться.

Отец медленно прикрыл глаза. Губы у него шевелились, как будто он читал молитву.

– И последнее, отец. Ты можешь, если захочешь, оказать мне поддержку, потому что я буду избираться в парламент, чтобы покончить с практикой детского труда. Я намерен выиграть выборы. Мне кажется, когда ты придешь в себя и как следует все обдумаешь, то будешь мной гордиться. Яблоко от яблони не далеко падает, как говорится. И разумеется, ты все это можешь обратить в свою выгоду.

Зеленые глаза Айзеи резко распахнулись. Ладони легли на стол, словно землю тряхнуло, а он попытался удержать ее на месте.

Джонатан поднялся.

– Ах да! Ты уже, наверное, понял. Это – карточная колода «Бриллиантов чистой воды». Специальный выпуск. Единственная колода, из которой я рассчитывал тянуть карты.

Он подмигнул отцу, сунул даму червей в карман. Потом отодвинул стул и вышел из комнаты.

Молниеносно, мощно и точно в цель. Как на состязаниях в дартс.

Но изначально Джонатан всему этому научился у отца.

Какое-то время Айзея сидел и ошеломленно смотрел на закрывшуюся за сыном дверь.

Потом перевел дух и положил карточную колоду перед собой. С ужасом заметил, что руки у него трясутся.

Он открыл верхнюю карту.

Дама бубен.

Айзея вгляделся – у этой монархини были зеленые глаза, тонкие черные брови вразлет и медно-красные волосы. Она горделиво и таинственно улыбалась.

Незабываемое лицо!

Он осторожно и медленно перевернул следующую карту.

Валет пик.

Айзея держал карту в дрожавших руках и внимательно рассматривал ее. Валет был одет в панталоны, но – каков скандал! – было ясно, что это женщина. Пучок медно-рыжих волос заколот на затылке, профиль изящный, глаза миндалевидные, зеленые, с немыслимо длинными ресницами.

Он открыл еще одну карту.

Потом еще.

И еще.

Все до единой карты с персонажами во всех мастях изображали Томасину де Баллестерос.

Потом в газетах это назовут «Паникой в пассаже „Берлингтон-Аркейд“». Последствия ее ощущались и на следующий день, когда уборщики выметали из торговых рядов обрывки лент, вуалей, судя по всему ободранных со шляпок, а также куски рукавов, перчатки и даже туфли. Одна юная леди подвернула лодыжку. Сообщалось, что несколько дам упали в обморок, хотя это казалось явным преувеличением.

Но все знали, что произошло на самом деле – беспокойно колыхавшаяся толпа, состоявшая в основном из роскошно одетых представительниц высшего общества, заполнила лавки пассажа. Дамы вознамерились купить колоды карт с «Бриллиантами чистой воды», которые, как они утверждали, были заказаны ими заранее. К их удивлению, в продаже оказалось два абсолютно разных вида колод.

Колоды с «Бриллиантами» тут же вскрыли, просмотрели. И сразу крики радости сменили проклятия. Послышались возмущенные возгласы, приглушенные рыдания. Деньги стали переходить из рук в руки от тех, кто проиграл пари, тем, кто выиграл.

В один кошмарный момент небезызвестная леди Грейс Уэрдингтон, не найдя себя в колоде, громко выкрикнула, как утверждали, нечто совершенно невоспроизводимое в приличном обществе. Согласно слухам, первым было слово, начинавшееся на букву «б», подчеркнутое использованием восклицательной интонации, а потом последовало еще несколько, из которых самым приличным было слово «дьявол».

Но потом она все-таки обнаружила карту со своим изображением и успокоилась.

– А Редмонд? Где Редмонд? – раздались голоса. Нескольким молодым людям, заключившим пари, надо было решить спор.

Продавец призвал к тишине.

– Насколько мне известно, мистер Редмонд официально сделает свой выбор на закрытой церемонии, которая состоится в его доме в Суссексе. Но вы можете ознакомиться с его выбором по этой колоде, напечатанной очень ограниченным тиражом.

Продавцы достали из-под прилавков упаковки с другими карточными колодами, которые тоже моментально разошлись.