* * *

Многие другие формы альтернативной медицины, рожденные в XIX веке, существуют до сих пор, включая натуропатию (сосредоточенную на целительной силе природы и природных лекарствах) и остеопатию (естественные способы лечения и манипуляции с костно-мышечной системой). Несмотря на различия в техниках, во всех этих системах приняты традиционные ценности, которые никогда не исчезнут полностью и не потеряют своей привлекательности. К сожалению, их объединяет еще кое-что — долгая и непростая борьба с научной медициной.

Веха № 5

Битва за доступ к телу: научная медицина отчаянно борется с «шарлатанством»

Поборники научной медицины никогда не стеснялись отвергать и принижать все, что казалось опасным для их ценностей или власти. Лучшая иллюстрация — события 1842 г., за десять лет до того, как ученые совершили большинство знаковых открытий в области научной медицины. Студент Гарвардской медицинской школы Оливер Холмс-старший бросил вызов альтернативной медицине. В ответ на ранее высказанную Ханнеманом критику в адрес научной медицины Холмс с возмущением заявил, что гомеопатия — «смесь из порочной изобретательности, показной эрудиции, имбецильной легковерности и искусного искажения фактов». Забавно, что научная медицина вскоре так же жестоко отвергла доказательства микробной теории, предложенные Джоном Сноу и Игнацем Земмельвейсом (см. главу 2 и главу 3). Но озабоченность Холмса можно понять. Будучи только одной из конкурирующих систем лечения, научная медицина, как и другие, боялась за свою судьбу.

Подъем современной медицины в следующие пару веков впечатляет, учитывая, что в 1800 г. в США было не более 200 образованных врачей. И хотя к 1830 г. их стало на несколько тысяч больше, большинство пациентов по-прежнему получали медицинскую помощь от таких «специалистов», как лекари-травники, пиявочники, костоправы, повитухи и сомнительные поставщики непонятных зелий и панацей. Чтобы внести порядок в этот медицинский беспредел, врачи часто примыкали к одной из трех категорий. К разряду «общепринятых» относились представители научной медицины, которые проповедовали традиционный подход; к «необщепринятым» относились сторонники нетрадиционной медицины, например гомеопатии; а оставшаяся группа мошенников и мечтателей попадала в категорию «обманщиков и шарлатанов». Но наличие этих ярлыков не отменяло тот возмутительный факт, что даже в 1840-е практически кто угодно мог назвать себя врачом. И суровая реальность наконец заставила представителей «общепринятой» медицины мобилизовать в 1847 г. свои силы и достичь переломного этапа, который имел историческое значение и произвел долгосрочный эффект. На Национальном съезде государственных медицинских обществ в Филадельфии была сформирована Американская медицинская ассоциация (АМА).

С момента возникновения у АМА было много благородных целей, включая улучшение стандартов медицинского образования, избавление от плохо обученных врачей и совершенствование знаний. Кроме того, к концу XIX века АМА добилась обязательного лицензирования врачебной деятельности во всех штатах. И когда в начале XX века она начала беспокоиться о медицинских стандартах и качестве, она организовала расследование. В вышедшем в 1910 г. отчете Абрахама Флекснера медицинское образование было раскритиковано так жестоко, что медицинские школы изменились до неузнаваемости и возникли стандарты, которые применяются до сих пор, включая требование о том, что студенты-медики сначала должны получить двухгодичное базовое медицинское образование, а затем пройти два года клинической практики.

АМА не только повышала свои стандарты, но и постоянно участвовала в битве против «альтернативщиков» — тех, чьи ненаучные методы и философские взгляды не согласовывались с ее собственными. И хотя попытки АМА были весьма успешны: многие пограничные альтернативные системы в конце XIX века пошли на спад, — обнаружилось, что одна особенно досаждающая ей система, гомеопатия, собирала все больше последователей. И в 1876 г. АМА выступила с инициативой, которую она позже часто использовала, чтобы избавиться от тех, чьи ценности не совпадали с ее собственными. Она выпустила резолюцию, в соответствии с которой работать с гомеопатами считалось неэтичным. В XX веке АМА все чаще использовала стратегию борьбы и бойкотирования. Даже в 1950-е она считала остеопатию мошенничеством, а в 1960-х создала Комитет по медицинскому шарлатанству, в чьи цели входило «сначала сдерживание», а в итоге устранение хиропрактики.

Точки кипения эта тактика зачистки достигла в 1960-е, когда АМА унизилась до запрета исследований, одобряющих хиропрактику, и инициировала кампанию, в которой специалисты-«альтернативщики» были изображены «далекими от науки сектантами, следующими философии, которая несовместима с западной научной медициной». Но к 1974 г. хиропрактики добились официального признания во всех штатах, а в 1987 г. Верховный суд США поддержал принятое на нижнем уровне судебное решение о виновности АМА в нарушениях антимонопольного законодательства, выраженных в попытке уничтожить хиропрактику как профессию. Однако в заявлении, которое подытожило дурное влияние научной медицины на многие формы альтернативной медицины, один федеральный судья отметил, что «вред, нанесенный репутации хиропрактиков… до конца устранен не был».

* * *

Несмотря на эту борьбу и причиненный ущерб, было бы глупо недооценивать роль суровых стандартов научной медицины в прорывах, которые спасли миллионы жизней в XIX–XX веках. Более того, эти достижения не всегда означали отказ от заботы о пациентах. Вплоть до 1920-х и 1930-х многие врачи все еще ставили заботу о пациенте во главу угла. Но к 1930-м и 1940-м стало очевидно смещение приоритетов. Научная медицина все больше отдалялась от пациентов, одновременно отстраняя их от контроля над медицинским обслуживанием. К последним десятилетиям XX века пациенты начали искать возможность вернуть себе этот контроль, пытаясь найти новые альтернативы.

Веха № 6

Сквозь тернии: возрождение альтернативной медицины

Тревожным сигналом в итоге стали удары от двух самых уважаемых людей в научной медицине. Первый пришелся на 1993 г., когда в ходе исследования Дэвида Айзенберга и его коллег, опубликованного в New England Journal of Medicine, выяснилось, что, по данным национального опроса 1990 г., 34 % — более трети — респондентов за прошедший год прибегали минимум к одному «нетрадиционному» виду терапии. Более того, исследование показало, что к представителям альтернативной медицины в США визитов было больше, чем к врачам-«традиционалистам». Второй удар подоспел через пять лет, в обобщающем исследовании 1998 г., опубликованном в Journal of the American Medical Association. По его данным, с момента первого исследования размах альтернативной медицины значительно увеличился. Более 42 % респондентов сообщили, что они в 1997 г. использовали как минимум одну форму альтернативной терапии.

Наступил поворотный момент. Доказательства были налицо, пути назад не оставалось. Авторы работы 1998 г. отмечали: «Наше исследование подтверждает, что применение альтернативной медицины и затраты на нее чрезвычайно возросли»; и в заключение призвали к «более проактивной позиции», более активным исследованиям и развитию более качественной образовательной программы, аттестаций и нормативов. Научная медицина наконец приняла реальность и теперь, по сути, приглашала «белую ворону» в лоно семьи — при условии, что та возьмется за ум.