— Слава блистательному Гуннериху!

Как всегда, наследник приехал в окружении воинов, скорее всего, из церкви, после заутрени. Спешившись, он поднялся по мраморным ступенькам наверх, обернулся, милостиво кивнув. Завидев Александра, поманил пальцем:

— Манций тебе уже сказал?

— Да, господин. — Молодой человек поклонился с видом образцового служащего.

— Отправляйся сегодня же! Коней и стражу я тебе дам.

— Господин, я бы хотел плыть морем, — выпрямившись, твердо промолвил граф. — Лодку и охранников подберу. Мне кажется, так будет гораздо быстрее. Тем более погода, кажется, наладилась.

— Ну, морем так морем. — Наследник махнул рукой. — В конце концов, это твое дело, как добираться. Тем более у тебя ведь в порту есть хороший знакомый — Марк Сеговий…

Тут Гуннерих соизволил улыбнуться, и вся его свита с готовностью принялась хохотать: ну как же, господин так удачно пошутил!

Впрочем, наследник тут же нахмурился — веселость и жизнерадостность вовсе не были ему присущи. Смех свиты оборвался так же резко, как и начался. Все снова поклонились. Сопровождаемый воинами Гуннерих исчез под гулкими сводами дворца, куда, чуть выждав, потянулись и остальные.

— Манций, друг мой! — Саша ухватил едва не ускользнувшего чиновника за рукав туники. — Надеюсь, ты все же введешь меня в курс дела.

— А что тут вводить-то? Наследник выпишет тебе грамоту, с нею и поплывешь. В Гиппоне отыщешь таверну, называется «Скользкий угорь», спросишь одного человека — то ли его владельца, то ли компаньона, то ли просто прислужника, зовут его Гелевк, Гелевк Умбонец.

Гелевк Умбонец! Знакомое имя. Да и таверна знакомая…

Кстати, в Гиппоне как раз сейчас находился королевский двор Гейзериха, о чем не преминул напомнить Манций, добавив, что правитель устраивает там смотр своему флоту.

— Думаю, красивое зрелище, можешь сходить, посмотреть.

— Всенепременнейше!

— И кто тут говорит о флоте? — Ага, ну конечно же, Эвдальд Корабельщик уж никак не мог пройти мимо. Флот, точнее, его снабжение было его любимой темой!

Современные люди часто представляют себе варварский флот как нечто стихийное, вроде урагана или снежной бури: этакая казацкая вольница, где кто смел — тот и съел, и каждый сам себе хевдинг. А вот и нет!

Прежде всего, любому флоту нужна гавань, порт. Даже в те времена это было сложное техническое сооружение с молами, волноломами, пирсами, подъемными механизмами, доками, системой складов и отвода воды. За всем этим хозяйством нужно тщательно следить, обслуживать, ремонтировать, строить… Гейзерих контролировал и содержал множество гаваней, и именно поэтому — а не только благодаря мощному флоту и его разбойничьим рейдам — Средиземное море в те времена прозвали Вандальским морем.

— Почти весь наш флот зимует в Карфагене, друзья мои, — важно усмехнулся Эвдальд. — А в Гиппоне — лишь корабли, вернувшиеся недавно с зимовки у испанских берегов. Впрочем, скоро туда отправится еще один корабль. Всем кораблям корабль! Но тсс! Это страшная тайна!

— Да что за корабль такой? — все же не удержался, спросил Александр.

— Говорю же — тайна! — раздраженно (видимо, обозлился на себя же за болтливость) отозвался Эвдальд. — И никому, слышите, никому не советую туда нос совать. Иначе с ним будет то же, что и с носом опальной супружницы нашего славного Гуннериха!

Саша поморщился: все во дворце хорошо знали, что нос умнейшей жене наследника был отрезан по личному указанию Гейзериха — чтоб не совала его куда не следует!

Сразу после обедни официально нанятая Александром небольшая ладья-галея — пять пар весел и косой парус, — зарегистрировавшись на таможне, вышла из карфагенской гавани и взяла курс в открытое море. А там повернула не на запад, в Гиппон, а совсем в противоположную сторону, на восток. В пути быстро провели по краю борта синюю полосу, приготовили несколько специально прихваченных амфор с вином.

Ветер оказался попутным, и плыли недолго — уже часа через три забравшийся на мачту Элька закричал, указывая на близкий берег рукой:

— Вон она, вон! Та самая скала, хевдинг.

— Сворачиваем!

Узкое суденышко проскользнуло в небольшую бухту… ту самую. Ну, точно в ту самую. Все было на месте: и узкая полоска пляжа, и остовы шатров, и дубрава… Вот только «Тремелуса» не было! Не было «большого черного корабля»!

— Вот те на! — разочарованно свистнул подросток. — Куда же он, черт побери, делся?!

Тут воин гаутский стрелой из лука пресек… жизнь…[19]

Гиппон! «Тремелус» точно отправился в Гиппон, может быть, еще вчера или сегодня утром. Траулер, конечно же, ушел дальше в море, ему не нужно притираться к берегу, как какой-нибудь утлой лодчонке.

Что ж, в конце концов, именно в Гиппон, Гиппон Регий, и надо было плыть господину королевскому графу.

— Суши весла! Разворачиваемся. Курс — на Гиппон!

~~~

До Гиппона добирались три дня. Погода стояла не слишком благоприятная: то ветер дул не туда, то море волновалось, большую часть времени шли на веслах, измотались. И как же все были рады, когда взобравшийся на мачту Эльмунд закричал наконец: «Гиппон! Гиппон!»

Александр и сам уже видел величественные, еще римской постройки, стены, белоснежные портики и красные крыши домов, мощные желтовато-серые базилики и тянущиеся к небу древние храмы. Гиппон, Гиппон Регий, родина великого Августина. Сколько воспоминаний связано с этим городом!

Именно здесь Саша впервые почувствовал себя человеком, осознав, что может все изменить, именно здесь он встретил Катю — Арнику из терм. А во-он они, термы, там, на холме, за соснами.

Эх, Катя, Катерина…

Но куда же, интересно, злодеи смогли спрятать «Тремелус»? Куда ушли?

Да куда угодно! Может, встали чуть дальше, в какой-нибудь маленькой уютной бухточке, и теперь дожидались подхода основных сил королевского флота.

— Смотрите, смотрите! — восторженно воскликнул Эльмунд. — Сколько кораблей в бухте!

Действительно много, сотни две, целый лес мачт, куда больше, чем обычно, что и понятно — сезон мореплавания вот-вот должен был начаться, а зиму многие моряки коротали именно здесь, оставляя алчным портовым кабатчикам всю звонкую монету.

Осторожно лавируя между судами, галея пробиралась к главному пирсу, сплошь заставленному узкими снеккьями — «драконами моря». Эти хищные корабли с изящными обводами и гордо задранными носами презрительно оттеснили в сторону «круглые» купеческие суда, даже самые большие четырехмачтовые скафы, жмущиеся друг к другу. Да, судя по всему, значительная часть пиратского флота зимовала именно здесь.