Все время, что я занимаюсь проведением турниров по прогнозированию, — с эпохи Рональда Рейгана и парадов Красной армии и до сегодняшнего дня — я разговариваю о своей работе с Даниэлем Канеманом и считаю, что мне необычайно повезло. Канеман — случайный победитель Нобелевской премии, когнитивный психолог, который никогда не получал экономического образования, но при этом своими работами сотряс само основание этой сферы. Также он потрясающий собеседник, который свободно и незаметно переходит от легкой шутливой болтовни к ее тщательному препарированию. Разговор с Канеманом может стать сократическим опытом, служить источником энергии, если вы не уходите в глухую оборону. И вот летом 2014 года, когда уже стало ясно, что суперпрогнозисты — не просто суперудачливые люди, Канеман задал мне вопрос не в бровь, а в глаз: «Ты относишься к ним как к другому типу людей или как к людям, которые делают вещи другого типа?»

Моим ответом было: «Отчасти и то и другое». Их результаты в уровнях интеллекта и непредвзятости выше среднего, но в то же время не заоблачные. Впечатление в основном производят не сами эти люди, а то, что они делают: упорная работа над исследованиями, внимательное обдумывание и самокритика, сбор и синтез других ракурсов, тонкая градация суждений и постоянные обновления.

Но сколько они смогут удерживаться на этом уровне? Как мы видели, люди в принципе могут пользоваться рефлексией системы 2, чтобы подмечать ошибки, возникающие в результате быстрых, бессознательных операций системы 1. Суперпрогнозисты прикладывают невероятные усилия, чтобы делать это регулярно. Но постоянная самопроверка очень утомляет, а ощущение знания соблазнительно. В результате даже лучшие из нас неизбежно соскальзывают к более легким, интуитивным моделям мышления.

Давайте обратимся к интервью 2014 года с генералом Майклом Флинном, суммировавшим свои взгляды на мир незадолго до того, как уйти с поста главы Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО), эквивалента ЦРУ в Пентагоне, которое насчитывает 17 тысяч наемных работников. «Я прихожу в этот офис каждое утро и, если не считать небольшой пробежки, чтобы прояснить сознание, два-три часа трачу на чтение отчетов разведки, — сказал он. — И скажу вам откровенно: каждый день я вижу самую неопределенную, хаотичную и запутанную международную обстановку за всю мою карьеру. Наверное, были более опасные времена, когда нацисты и [японские] империалисты пытались захватить мировое господство, но сейчас мы вступили в еще одну очень опасную эру. Я думаю, мы находимся в периоде затяжного общественного конфликта, практически беспрецедентного»[207].

По большей части высказывание Флинна слишком неясно, чтобы можно было рассуждать о его верности, но не последняя фраза. В контексте интервью — а репортер затронул конфликты в Украине, Корее и на Ближнем Востоке — она четко указывает на убежденность Флинна, что «общественный конфликт» находится на «практически беспрецедентном» уровне. Это эмпирическое утверждение может быть проверено с помощью множества отчетов, содержащих оценку уровня мирового насилия со времен Второй мировой войны. И данные этих отчетов показывают, что количество войн между государствами снижается с 1950 года, а гражданских — с конца холодной войны в начале 1990-х годов. Это отражается в ежегодном количестве убитых в сражениях: с периодическими незначительными отклонениями оно уменьшается на протяжении всего периода[208].

Не нужно быть главой РУМО, чтобы найти эти отчеты. Достаточно погуглить «тенденции глобальных конфликтов». Но Флинн не посчитал нужным этим заняться, прежде чем сделать свое масштабное заключение и поделиться им в интервью. Почему бы и нет? По той же причине Пегги Нунан не сочла необходимым проверить рейтинги одобрения других бывших президентов, прежде чем оценить значение повышения рейтинга президента Буша. Каждый раз срабатывало сформулированное Канеманом ЧВТИЕ (что вижу, то и есть), основа всех когнитивных иллюзий, эгоцентрический взгляд на мир, который не дает нам разглядеть другие миры, невидимые за кончиком нашего носа. Флинн каждое утро видел на своем столе горы плохих новостей, поэтому сделанный вывод ощущался им как правильный — а Что Вижу, То И Есть. Как человек, всю жизнь проработавший офицером разведки, Флинн знал о важности проверки предположений, какими бы правдивыми они ни казались, но в тот раз он не сделал ничего подобного, потому что его вывод казался ему не предположением, а правдой. Это самый старый трюк в психологии, и Флинн на него попался.

Я вовсе не пытаюсь принизить Майкла Флинна. Совсем напротив: то, что такой состоявшийся человек делает столь очевидную ошибку, заставляет нас эту ошибку заметить. Мы все уязвимы. И нет способа сделать нас пуленепробиваемыми, о чем наглядно можно судить по знаменитой оптической иллюзии Мюллера-Лайера:

Иллюзия Мюллера-Лайера

Кажется, что верхняя горизонтальная линия длиннее нижней, но на самом деле это не так. Если не уверены, возьмите линейку и померьте. Как только убедитесь, что линии равны, посмотрите еще раз — и теперь попробуйте точно увидеть длины двух линий. Безуспешно? Вы знаете, что линии одинаковы. Вы хотите увидеть их одинаковыми. Но не можете. Даже зная, что это иллюзия, вы не можете ее выключить. Когнитивные иллюзии, которые иногда порождает перспектива «за кончиком носа», тоже никак не отключить, потому что мы не можем отключить эту перспективу. Мы можем только отслеживать ответы, всплывающие у нас в сознании, — и если есть время и когнитивная возможность, проверять их «мысленной линейкой».

Если посмотреть на ситуацию в этом свете, всегда есть риск, что система 2 однажды подведет суперпрогнозистов, они провалят прогноз и скатятся в рейтинге. В этом вопросе мы с Канеманом согласны. Но я более оптимистичен и верю, что умные, увлеченные люди могут в какой-то степени сделать себе прививку от определенных когнитивных иллюзий. Может показаться, что это буря в академическом стакане воды, но мой вывод важен и для реального мира. Если я прав, то организациям будет чрезвычайно полезно набирать талантливых людей и учить их сопротивляться предрассудкам.

Хотя Канеман официально уже давно на пенсии, он все еще практикует состязательное сотрудничество, считая, что, как ученый, обязан находить точки соприкосновения с людьми, которые придерживаются других взглядов. Совместно с Гари Клейном он провел исследование, чтобы разрешить противоречия во взглядах на интуицию экспертов; сотрудничал и с Барбарой Меллерс, чтобы исследовать способность суперпрогнозистов сопротивляться одному из видов предубеждения, который особенно тесно связан с прогнозированием: нечувствительности к масштабу.