Смерть не мог покинуть его и самостоятельно отправиться за душами, поскольку дух и мужчина были связаны и не могли выжить по отдельности. Нет, Смерть мог выжить, но не без ужасных последствий, что и пытался пояснить Крону Люциен.

Носок Люциенового ботинка ударился о льдину, и он снова споткнулся. Анья обняла сильнее, и он сумел устоять на ногах. Проклятье! Крон не преувеличивал. Такими темпами Люциен отдаст концы через неделю.

«Может, стоит оставить его здесь и продолжить самим» предложил Уильям.

«Нет!» В унисон воскликнули они с Аньей. Он не хотел, чтобы Анья шла без него. Все еще не доверял Уильяму.

«Ты тормозишь нас, Смерть» ровным тоном произнес Уильям. «Я готов отправиться домой к своим кровопийцам и своей книге»

«Смерть» сказал воин. Ни он, ни Анья не упоминали, что Люциен одержим демоном Смерти – только то, что этот демон преследует Анью. Кто тогда сказал ему?

«Просто оставь его в покое» рявкнула Анья. Она остановилась, заставляя Уильяма сделать то же самое. Свирепо поглядывая, разразилась тирадой о том, что воину не мешало бы поглубже запихнуть щипцы для завивки в его бессмертный зад.

Люциен подозревал, что она сделала это, чтобы дать ему минутку для передышки. Пытаясь восстановить дыхание, он оперся рукой о ледяную поверхность горы. Больше всего в своей слабости он ненавидел то, что не мог защитить свою женщину. Он…

Увидел отпечатки ног.

Все его тело напряглось.

«Тихо, Анья»

Она повернулась к нему – удивление затемнило ее взгляд. Он давно так не говорил с ней. Был нежен с нею, относился так будто бы она – бесценное сокровище. Так оно и было. Но безопасность важнее чувств.

«Ты же не сказал мне только что…»

«Ловцы» произнес он, указывая на землю. Достал из-за пояса кинжал.

Уильям и Анья столпились вокруг него, всматриваясь вниз.

«Отпечатки останавливаются у этой стены» Анья нахмурилась и присмотрелась ко льду. «Ведущих отсюда следов нет. Странно. Даже невозможно»

«Они не должны были забраться так далеко» хмурясь сам, произнес Уильям.

Люциен вытащил еще один кинжал, на этот раз из ботинка. Едва не уронил – таким он показался тяжелым.

«Должна быть ведущая внутрь дверь» пробормотала Анья, наклоняясь и ощупывая отпечатки.

Ему нравилось, что она не убегала от опасности, а торопилась оказаться в самой гуще. Все же это и пугало его. Эту женщину надо было баловать. Почитать. Защищать. Она не должна ни за что бороться; она должна без хлопот получать все желаемое.

«Нашла!» Улыбаясь, она нажала на кристалл слева, и ледяная стенка отъехала в сторону, открывая темнеющий проход.

«Как это могло произойти без моего ведома?» Уильям тряс головой. «Я знал, что люди бродили здесь, но самолично наблюдал их смерти. Ведь, правда? Как же они смогли соорудить этот чертов лагерь?» Серебряные, трехзубцовые лезвия выскочили из рукавов его куртки, и он гневно стиснул их. «Не знаю, сколько их, но я намерен перебить их всех. Их намерения не чисты; им могли заплатить, чтобы они выманили меня»

«Твоя свирепость немного запоздала» сказала Анья. «Ты должен признать, что выбраться сюда было неплохой идеей, но ты не сделал бы этого, если б я не стащила твою книжку. Можешь отблагодарить меня букетом роз»

«Да ты что» фыркнул Уильям.

Она перевела озабоченный взгляд на Люциена.

«Почему бы тебе не подождать здесь, Цветочек, и не убедиться, что больше никто не прокрадется внутрь? Мы скоро вернемся и…»

Чувствуя, как нарастает его смущение, он низко зарычал. Она так мало верила в его возможности… Нет. Он знал, что это не было правдой. Она переживала за него. Видела его слабость и не хотела, чтобы он страдал сильнее.

Он знал, что был немощен, но хотел, чтобы она была уверена, что он не позволит чему-то плохому случиться с нею. Невзирая на состояние его тела.

Он просто должен был ей это доказать.

«Я иду внутрь» твердо заявил он.

«Люциен, ты…»

«В порядке. Я в порядке» Он сорвал головной убор и бросил на землю. Не хотел чтобы что-либо мешало его слуху или зрению. «Уильям пойдет первым» сказал он, беря дело в свои руки, «потом ты, а я прикрою наш тыл» Так у нее будет щит с обеих сторон.

На миг ему показалось, что она намерена спорить. Потом девушка закрыла рот и кивнула.

«Ладно»

«У тебя есть пистолет?» спросил он у нее.

«Только пару кинжалов» Три из которых она уже держала наготове, с гордостью понял он. А он и не заметил, когда она успела.

«Это хорошо»

«Пошли» нетерпеливо сказал Уильям. «Чем больше мы здесь стоим, тем больше времени у них для подготовки» Он проскользнул мимо них и ступил в чернеющую пасть пещеры, каждая линия его тела светилась целеустремленностью.

Анья быстро поцеловала Люциена и двинулась вперед. Он шел за нею по пятам. Его глаза быстро привыкли, и он рассмотрел, что ледяные стены были разрисованы грязью для создания мрачного эффекта. Шума падающих капель не было, потому что слишком холодно, и любая жидкость превратилась бы в лед до падения, но он слыхал морозный свист ветра.

Ветра? Его уши шевельнулись. Нет, не ветер, решил он минутой позднее. Шелест голосов.

«… не близки к находке, а мы днями ищем» заявил мужской голос.

«Старик сказал, что он здесь»

Старик… мифолог?

«Мы уже близко. Я чувствую это» Другой голос. Этот звучал резче, более решительно.

«Мы умрем, если останемся здесь еще дольше» Еще один голос.

Итак. По крайней мере, трое Ловцов.

«Мы не можем сдаться» Четвертый – самый злой из всей компании. «Демоны должны быть уничтожены. Гляньте, что они сделали с людьми в Будапеште. Эта чума убила сотни, включая много наших»

«Узнали ли другие что-нибудь от пленника?»

Пленник? Он нахмурился. Кто у них? Повелитель? Или другие смертные?

«Ничегошеньки»

Голоса приближались. Становились громче. Темнота отступала перед светом, пока слой грязи утолщался. Люциен плотнее сжал кинжалы.

«Проклятье!» воскликнул некто. «Что если эта Гидра только миф? Что если дурацкая реликвия не существует? Что если здесь ничего нет, и мы зря приплелись в это богом забытое место?»

«Не говори так»

Уильям остановился перед поворотом и поднял руку. Анья тоже замерла на месте, а Люциен едва не врезался в нее, поскальзываясь и теряя координацию. Она отклонилась назад и тихо прижала руки к его бедрам, удерживая его на месте.

Его щеки запылали еще сильней от стыда. И, что не удивительно, от возбуждения. Где бы она к нему ни касалась, где бы они ни были, какая бы опасность не была рядом, он все равно ощущал эти электрические покалывания. Он чувствовал тепло. Он чувствовал себя живым.