Медленно тянутся телеги…

Медленно еще и потому, что им приходится часто съезжать на обочину, уступая дорогу несущимся на полной скорости немецким грузовикам.

Это крытые брезентом трехтонные «опель-блицы», на которых драпает из Транснистрии Зондеркоммандо «Rusland» вместе со своим командиром, бригаденфюрером СС Хорстом Хоффмайером.

Бригаденфюрер, естественно, во главе колонны – мчится на «опель-капитане».

Ничего, далеко «не умчится»!

Уже через несколько дней преданные подчиненные зарежут своего слишком уж знаменитого шефа. Это даст им возможность рассредоточиться, добраться до спасительных берегов и… избежать наказания за все совершенные преступления.

Так большая часть немецкого анклава сумела благополучно сбежать.

А что же румыны?

Что там всякие-разные полицейские и чиновники?

Им всем, наверное, тоже нужно было уносить ноги?

Но их положение было гораздо сложнее, поскольку генерал Потопяну, недавно назначенный военный губернатор, настоятельно требовал от них «оставаться на местах». Прежде всего для того, чтобы раньше времени «не оголять территорию», а еще – и это, наверное, самое главное! – для того, чтобы «нахапать» и отправить в Румынию максимальное количество «трофеев». Тех самых, уже упомянутых нами, «трофеев поражения».

Нет, «великие мира сего», такие как достопочтенный префект Голты подполковник Модест Исопеску с красавицей-супругой домной Летицией, конечно, «свалили». А сошки помельче вынуждены были задержаться и, проклиная всех и вся, и Гитлера, и Антонеску, и свою собственную проклятую судьбу, занялись грабежом.

В этом, на первый взгляд, не было ничего необычного.

Общеизвестно, что, захватив любую, самую малую территорию, румынская королевская армия обычно начинала грабеж. Но как-то всегда считалось, что грабеж этот был спонтанным, незапланированным, мелким.

Ну, ворвутся солдаты в дом местных жителей, ну, станут искать там «жидов и бомбы», а заодно уже «стянут» все, что плохо лежит – от серебренных чайных ложечек до двух пожелтелых кусочков сахара-рафинада.

В Одессе это было особенно распространено – румынские солдаты и в большинстве своем малограмотные крестьянские парни, были, наверное, в шоке от вида «богатых» одесских квартир, ну и совали в карман что ни попадя, иногда, по незнанию, не обращая внимания на ценные вещи.

Это был действительно мелкий спонтанный грабеж, наиболее часто встречавшийся и поэтому широко известный.

Но параллельно с этим мелким грабежом оккупанты осуществляли и менее известный беспардонный и наглый «большой грабеж».

И что совсем уже удивительно и вроде бы не свойственно румынам, они совершали его в высшей степени организованно в соответствии со специальной инструкцией, носящей название «Наставление румынского генерального штаба о функциях организаций, занимающихся вопросами захвата военных трофеев».

Эта примечательная инструкция была издана 25 июля 1942 года на базе постановления Совета Министров, принятого – 3 декабря 1941 года[29].

На обложке «Наставления» имеется пометка: «Совершенно секретно. Хранить в сейфе. В случае опасности немедленно сжечь».

Это очень важная и необходимая пометка, поскольку на самом-то деле «Наставление генерального штаба» представляло собой просто пособие для грабителей и мародеров.

Вот, например, как разъясняется там техника грабежа художественных ценностей: «Все произведения искусства следует собрать в строжайшей тайне, не привлекая внимания. Желательно, чтобы картины вывозились вместе с рамами. Если это невозможно, следует вырезать их из рам бритвой и свертывать в трубку…»

Ну, что вы скажете об этом румынском «Спутнике грабителя»?

Но не следует обольщаться, идея организованного грабежа принадлежит, конечно, не им, не румынам, а их хозяевам – немцам.

Напомним, что еще перед нападением на Советский Союз, весной 1941-го, Герман Геринг разработал программу тотального грабежа будущих оккупированных территорий, получившую название – «Зеленая папка».

Первый абзац этой программы гласил: «Согласно приказу фюрера, необходимо принять все меры к немедленному и полному использованию оккупированных областей в интересах Германии».[Материалы Нюрнбергского процесса, документ ПС-1748.]

«Полное использование оккупированных областей» – «голубая мечта» бесноватого фюрера – неоднократно обсуждалось на специальных совещаниях.

Об одном из них мы вам рассказывали – это «Совещание о Яблочном пироге», на котором Гитлер назвал Россию «Apfel-Kuchen».

Вряд ли, конечно, Антонеску представлял доставшуюся ему «на халяву» Транснистрию в виде немецкого «Apfel-Kuchen» с корицей.

Скорее всего, он ассоциировал ее с круглым сладким «малаем» из кукурузной муки. Тем самым «малаем» с изюмом и поджаристой корочкой, маленький треугольник которого был для Ролли и Янкале долгие годы недостижимой мечтой.

«Малай», скажем прямо, не «Apfel-Kuchen», но это не меняет дела!

Антонеску так же, как Гитлер, мечтал выкачать из Транснистрии все возможное.

Как показал на допросе в Москве на Лубянке губернатор Транснистрии Алексяну, Антонеску неоднократно требовал от него «обратить особое внимание на необходимость захвата трофеев».

Пребывание на Лубянке, несомненно, оказалось «полезным» для бывшего губернатора, поскольку он просил занести в протокол, что «возмущен незаконными требованиями Антонеску», и даже обзывал своего бывшего патрона «преступником и главным виновником грабежа».

По словам Алексяну, подтвержденными впоследствии статистическими данными, за время его пребывания на посту губернатора, с сентября 1941-го по январь 1944-го, было вывезено из Транснистрии сотни тысяч голов скота, десятки вагонов зерна, овощей, шерсти и кожи, десятки машинно-тракторных станций с комбайнами, тракторами, сеялкам, веялками…

Трофеи, вывезенные из Одессы, были еще «похлеще».

Создается впечатление, что еще в первый свой приезд в Одессу, проезжая по Николаевскому бульвару 3 ноября 1941-го, Алексяну видел уже все богатства этого города, включая Дюка и Бульварную лестницу, перевезенными в Бухарест.

Грабеж продолжался все годы оккупации, день за днем, фактически непрерывно. Но самым разнузданным он стал, конечно, после «Сталинграда».

Мы уже говорили о книгах, картинах и нотах, о театральных костюмах и декорациях, о музыкальных инструментах и медицинском оборудовании, о бесценных коллекциях музеев, о троллейбусах и трамваях и даже о вырванных из брусчатки мостовых трамвайных рельсах.

К этому нужно добавить завод шампанских вин, фабрику рыбных консервов, имущество городского почтамта…

К этому нужно добавить еще мраморные надгробья с еврейского кладбища и двух несчастных мраморных львов, украшавших Дюковский сад…

Но в марте 1944-го ничего «существенного» в городе уже не осталось, а посему тащили все подряд: одежду, обувь, кухонную посуду.

Собирали по селам лопаты, вилы и даже… вы не поверите!.. скоропортящиеся продукты: мясо, рыбу, сливочное масло, брынзу, куриные яйца. Все эти «трофеи» загружались в санитарные вагоны – вместо раненых румынских солдат, которых в последнее время было особенно много. Но жизнь солдат, как известно, никогда не тревожила властителей – ни фюреров, ни дуче, ни кондукаторулов, ни вождей…

А санитарные поезда с огромными красными крестами на крышах были порукой тому, что «трофеи» не будут подвергнуты бомбежке и благополучно прибудут в Бухарест.

И «трофеи» действительно прибыли в полной сохранности.

Ну и черт с ними, с этими «трофеями»!

Самое ужасное, что в эти последние дни