Но все мои просьбы и мольбы остались проигнорированы.

Тамми, наблюдавшая за всем со стороны, наконец отлипла от стены и подошла ближе посмотреть на малышку:

– Прекрасный экземпляр, – словно саму себя похвалила она и только после этого повернулась ко мне, чтобы с особой издевкой произнести: – Вот видишь, даже моя помощь не понадобилась. Ты прекрасно справилась с родами сама.

Она забрала мою дочь на руки и направилась к выходу из палаты.

Я взвыла и попыталась встать. Мне нужно было идти следом и отобрать крошку. Она ведь моя!

Моя!

Не их!

Сильные руки санитарок удержали, вжимая в больничное кресло.

– Заштопайте ее, – небрежно бросила жена нынешнего узурпатора. – А то сдохнет от потери крови, а так ещё пригодится.

Дверь за ней закрылась, а я орала в приступе безумия, пыталась вырваться, пока ко рту не прижали тряпку с горьковато-сладким снотворным.

Мир долго не хотел меркнуть, а я пыталась удержать его по крупицам, умоляя организм сопротивляться и не спать, пока глаза все же не закрылись.

* * *

/Лорейн/

Я остановила машину у съезда с шоссе на разбитую лесную дорогу. Она уходила куда-то в глубь чащи, и судя по карте именно она вела к заброшенной лечебнице для душевнобольных.

– Дорога не выглядит так, будто по ней часто ездят, – с сомнением высказала я Артуру, разглядывая припорошенную снегом поверхность.

– Эти люди не идиоты, – ответил он. – Наверняка есть и другие подъездные пути, просто мы о них не знаем.

Я еще раз взглянула на карту, пройти пешком и пробраться к больнице тайком – не вариант, слишком далеко, оставалось либо прорываться в открытую, либо надеяться, что машину Крастора здесь знают и пропустят беспрепятственно. А ведь у нас даже оружия толком не было, лишь револьвер, оставленный Картером.

Ехать приходилось медленно, я вглядывалась в вечернюю пустоту дороги, постоянно ожидая засаду.

– И все же странно, – нарушил тишину Артур. – Мы же проверяли все старые здания и развалины. И не могли упустить из виду это. Никто не находил ничего подозрительного.

– Приедем к месту, там и разберемся, – ответила я, пытаясь вспомнить из многочисленных сводок был ли в них отчет о проверке психбольницы. Наверняка был, просто в бесчисленных сотнях таких же бумаг он не запомнился.

Разгадка на вопрос Артура нашлась сама по себе: объезжая очередную лужу с талой водой, машина словно уперлась в стену, подобную мыльному пузырю. Я на физическом уровне ощутила, как на мгновение он разомкнулся, позволяя проехать внутрь. Нечто подобное я уже чувствовала однажды.

– Коуч, – пробормотала я. – Такая же защита стояла вокруг его пещеры. Никто никогда не увидит, что за пеленой, если хозяин сам не пропустит внутрь. Вот же противный старикашка!

– Я бы не был столь категоричен в отношении него. Он мог отдать технологию еще генералу Саксу. Сдается мне, это не просто место, где прячут одну Лизу. Скорее всего остальные суккубы тоже здесь.

– С чего ты взял?

– Слишком много фактов сошлось. Не случайное место, где умерла твоя мать, и где держали Катерину. Мы работали с Деймоном, и он показывал папку с ее досье. Зачем еще генералу было интересоваться приемной дочерью Виктории, если не из-за того, что она тоже содержалась здесь. Суккубы с даром ведь изначально жили в Квартале, увезли их гораздо позже. Даже года примерно совпадают с разрушением этого места. Да и держать подобную тюрьму было проще с согласия генерала Сакса.

– Надеюсь, мы скоро узнаем ответы.

Машина съехала на более продавленную дорогу с накатанными колеями от колес. Сразу становилось понятным, что здесь ездили чаще, а вот на карте этой дороги не было. Она вела к большим железным воротам, завидев которые, я тут же напряглась.

– Вот и приехали, – пробормотала я, выцепив взглядом охранника на КПП. – Похоже, придется поднимать шум.

– Не паникуй раньше времени, – Артур проверил заряд в револьвере. – Езжай, не снижая скорость. Стекла тонированные, а машина явно знакома местным. Иначе защита периметра нас бы не пропустила.

У нас был только один шанс на прорыв, и хотелось все сделать максимально тихо, и я поступила так, как и приказал Артур: ехала, не тормозя, рассчитывая лишь на то, что охрана, завидев машину, откроет ворота, не задавая лишних вопросов.

Нас тоже приметили. Охранник заметно приосанился и побежал открывать.

– Я же говорил, – самодовольно ответил Артур. – Крастор сильно авторитарен, чтобы каждый раз останавливаться для проверки документов. Думаю, они здесь как дрессированные собачки – работают на опережение его команд.

Машина въехала на территорию, а я неосознанно вцепилась пальцами в оплетку руля, осматривая место, где умерла моя мать.

Здание-коробка, серые стены с узкими, зарешеченными окнами. Все здесь буквально пропиталось безнадежностью, начиная от кривых хилых деревьев и заканчивая мартовским небом над головой, которое казалось даже более унылым, чем обычно.

– Куда дальше? – я завернула за угол, чтобы машину не было видно с КПП и остановилась вплотную к одной из дверей.

– Внутрь, – с этими словами Артур еще раз оглянулся по сторонам, убеждаясь лишний раз, что вокруг никого. – Найдем кого-нибудь и развяжем ему язык.

А дальше я вскрывала шпилькой замок, чтобы оказаться в длинном бесконечном коридоре лечебницы.

Где-то позади шел Артур. В самом начале пути он недовольно пробурчал, что это самая безумная и непродуманная операция на его памяти, а дальше умолк.

И все же нам сказочно везло, потому что за одним из поворотов мы наткнулись не на вооруженную охрану, а на стоящую спиной женщину в одежде санитарки. Она перекладывала застиранные простыни из стопки в стопку, и не заметила, как сзади подкрался Франц, зажал ей рот и, приставив пистолет к виску, произнес:

– Пикнешь, и это будет последний звук который ты издашь! Все поняла?

Даже после избиения людьми Крастора этот мужчина продолжал быть опасным и если надо, то очень сильным. Женщина замерла в его руках и очень быстро взвесила расклад сил, особенно когда я зафиксировала ей руки за спиной, чтобы не дурила.

– Сейчас я уберу ладонь ото рта, и ты быстро и четко ответишь на один вопрос. Учти, от твоей сообразительности зависит твоя же жизнь!

Санитарка моргнула в знак согласия.

– Где держат беременную? – произнес Артур и очень осторожно позволил женщине заговорить.

И все же она оказалась непонятливой, начала набирать воздух в легкие, но я отреагировала первой, не жалея рук зарядила со всей силы ей по лицу. Артуру, как джентльмену, было не положено бить женщин. Я же такими правилами ограничена не была.

Санитарка заскулила, я же едва сдержала шипение от гудящих костяшек в пальцах.