Она вышла из здания, перешла Делавэр-авеню и направилась в сторону Юнион-стейшн, и уже хотела было спуститься по ступенькам к Нью-Джерси-авеню, но решила посидеть на скамейке в парке. Торопиться домой было незачем.

Она сидела и вспоминала Ричарда, как вдруг чей-то голос прервал её невесёлые мысли:

— Это моя скамейка!

Флорентина вздрогнула и посмотрела на говорившего. На другом конце скамейки сидел небритый человек неопределённого возраста в грязных джинсах и рубашке с порванными рукавами.

— Извините, я не знала, что это ваша скамейка.

— Моя! «Скамейка Дэнни», вот уже тринадцать лет. Я оставлю её в наследство Мэтту.

— Мэтту? — повторила Флорентина, ничего не понимая.

— Да, Водочному Мэтту. Он спит на автостоянке номер шестнадцать и ждёт, когда я помру. Вы ведь ненадолго здесь, мадам?

— Ненадолго, — успокоила его Флорентина. — А что вы делаете днём?

— А-а, когда как… Мы всегда знаем, в какой церкви можно получить тарелку супа, а где можно разжиться объедками из шикарного ресторана. Вчера мне достался в «Монокле» прекрасный стейк из говяжьей вырезки, а сегодня вечером я попытаю счастья в «Бароне».

— Вы не работаете?

— Кто возьмёт Дэнни на работу? У меня нет работы уже пятнадцать лет — с тех пор, как меня демобилизовали в семидесятые. Никто не хочет брать старого ветерана. Нужно было умереть за мою страну во Вьетнаме — так было бы проще для всех.

— А сколько вас таких?

— В Вашингтоне?

— Да, в Вашингтоне.

— Сотни.

— Сотни? — недоверчиво переспросила Флорентина.

— Здесь лучше, чем в других городах. В Нью-Йорке тебя бросают в тюрьму, как только увидят. Вы когда уйдёте, мадам? — спросил Дэнни, подозрительно глядя на неё.

— Скоро.

Флорентина встала, улыбнулась Дэнни и только тут заметила, что у него нет ноги.

— Не дадите двадцать пять центов бедному солдату?

Она порылась в кошельке, нашла десятидолларовую банкноту и тридцать семь центов мелочью, и отдала деньги Дэнни.

Он недоверчиво взглянул на её подношение.

— Этого достаточно, чтобы мы с Мэттом нормально поели, — сказал бродяга.

Флорентина смотрела, как он устраивается на скамейке и укрывается газетой.

Дэнни повернулся спиной к досточтимому сенатору от Иллинойса и затих. Флорентина пожелала ему спокойной ночи и спустилась по ступенькам на улицу, где у входа в подземный гараж увидела полицейского.

— Вы знаете того человека на скамейке?

— Да, сенатор, — ответил полицейский. — Это Одноногий Дэнни. Надеюсь, он вас ничем не обидел?

— Нет, вовсе нет, — сказала Флорентина. — Он что, каждую ночь спит там?

— Последние десять лет — да, но я именно столько лет служу в полиции. В холодное время года он ночует на решетке Капитолия. Он довольно безобиден, не то что ночующие на автостоянке номер шестнадцать.

Всю ночь Флорентина не сомкнула глаз, думая об Одноногом Дэнни и сотнях других, страдающих не меньше, чем он. На следующий день она чуть свет появилась в своём офисе на Капитолийском холме. Пришедшая вскоре после неё Джанет была поражена, увидев прежнюю, энергичную, Флорентину.

— Джанет, мне нужна вся текущая статистика по безработице, разложенная по штатам, а затем по этническим группам. Затем я хочу знать — по тем же графам, — сколько человек живут на социальное пособие. Далее я прошу тебя выяснить, сколько из них служили в вооружённых силах. Сверься с авторитетными статистическими источниками. Ты что, плачешь?

— Да, — всхлипнула Джанет.

Флорентина подошла к ней и обняла за плечи.

— Всё кончилось, моя дорогая. Теперь забудем о прошлом, и давай впрягаться в работу!

Через месяц каждый человек на Капитолийском холме знал, что сенатор Каин триумфально вернулась к работе. А когда позвонил президент, она поняла, что её атаки на «Свежий подход» достигли цели.

— Флорентина, мне осталось восемнадцать месяцев до выборов, а вы рвёте на части мой «Свежий подход». Вы хотите, чтобы на следующих выборах победили республиканцы?

— Нет, конечно, но с вашим «Свежим подходом» мы в год тратим на социальные программы меньше денег, чем за полтора месяца на оборону. Вы знаете, сколько человек в этой стране не могут наесться досыта каждый день?

— Да, Флорентина, знаю.

— Вы знаете, сколько человек каждую ночь спят на улице? Не в Индии, не в Африке, не в Азии — в Америке! И сколько человек не имеют работы в течение десяти лет?

— Флорентина, и что, по вашему мнению, я должен делать со всеми этими людьми? Вы же всегда были в рядах демократов, защищавших сильную программу укрепления обороны.

— И до сих пор состою в них, но в Америке есть миллионы людей, которым наплевать на «русскую угрозу», поскольку они считают, что хуже им уже не будет.

— Я понимаю, о чём вы говорите, но вы превращаетесь в ястреба в голубином обличье, а заявления, которые вы только что сделали, могли бы стать прекрасными заголовками. Но чего вы хотите от меня?

— Создайте президентскую комиссию, которая проверила бы расходование денег на социальные нужды. Я уже поручила трём моим сотрудникам поработать в этом направлении и собираюсь на ближайших слушаниях представить некоторые вопиющие факты, которые они раскопали. Уверяю вас, господин президент, у вас волосы встанут дыбом.

— Вы, наверное, забыли, Флорентина, — я же совсем лыс. — Она рассмеялась. — Мне нравится мысль о комиссии. Я даже готов представить свои соображения на этот счёт на очередной пресс-конференции. Я скажу, что придумал прекрасную идею насчёт президентской комиссии по нецелевым расходам ассигнований на социальное развитие. — Президент помолчал. — А сенатор Каин согласилась её возглавить. Такой вариант вас устроит?

— Да, — ответила Флорентина.

* * *

Джанет не понимала, где Флорентина намеревалась взять дополнительное время для того, чтобы возглавить такую важную комиссию.

— Мне нужно три свободных часа в день в течение следующих шести месяцев, — заявила Флорентина.

— Легко, — съязвила Джанет. — Как насчёт промежутка между двумя часами ночи и пятью часами утра?

— Я бы не против, — сказала Флорентина и улыбнулась, — но не уверена, что остальным членам комиссии это подойдёт. Кроме того, нам надо нанять дополнительное количество сотрудников.

Джанет уже заполнила вакансии, образовавшиеся в результате уходов за последние несколько месяцев. Она назначила нового пресс-секретаря, нового спичрайтера и ещё четырёх консультантов по законодательству. Она отобрала кандидатуры из числа выпускников главных университетов. Теперь от них не было отбоя.