– И?

– Тоже по нулям. Никаких подозрительных предметов, не считая коллекции женских трусиков в бельевом шкафу и стопки эротических журналов на полке. Да и странно было бы, если бы мне удалось обнаружить "Мадонну Литта", как когда-то обнаружили "Джоконду", в чемодане под кроватью.

– А еще лучше – на стене в гостиной, – сказал Федор Филиппович.

– Ну, это вообще был бы подарок судьбы! Но – увы...

– А компьютер?

– Операционная система полностью переустановлена буквально месяц назад. Само по себе это довольно подозрительно, хотя криминала тут, естественно, никакого – эти системы нуждаются в регулярной переустановке, это нормальная процедура, без которой память машины засоряется обрывками старых файлов и программ и попросту перестает удовлетворительно работать. Но после этой нормальной процедуры восстановить стертую информацию не сможет даже сам господь бог, так что компьютер – пустой номер.

– А на работе?

– То же самое. Полная переустановка всех компонентов операционной системы, и притом, заметьте, едва ли не в тот же день, когда аналогичная процедура была произведена с его домашним компьютером. И спрашивать, почему он так поступил, бесполезно. Скажет, что всегда так делает – имеет на это конституционное право, и весь разговор. И что дальше? Спросить, что у него там было, в старых файлах? Доктор Дружинин – человек в высшей степени вежливый и обходительный, так что, возможно, он и не откажется нам об этом рассказать. Он нам такого порасскажет! Проверить-то его слова невозможно...

– Да, – сказал Федор Филиппович, – поработал ты на славу. С таким же успехом можно было вообще не работать, а вот именно ходить по ресторанам и просаживать казенные денежки в казино.

– Так точно, – смиренно подтвердил Глеб. – Правда, в его загородном доме есть одно помещение, которое я не успел осмотреть до конца. Кстати, я вам говорил, что на втором этаже у него оборудована операционная?

– Впервые слышу, – сказал Федор Филиппович. – Незаконная медицинская практика?

– Похоже на то, – кивнул Глеб. – Хотя часто посещаемым это место не выглядит. Полный набор самого современного оборудования, стерильная чистота, ни одного постороннего предмета и, что довольно странно, никаких медикаментов.

– Не вижу ничего странного, – проворчал генерал. – Кто же станет хранить наркотики в доме, куда может забраться любой проходимец?

– Так уж и любой, – не обиделся Глеб. – Это, чтоб вы знали, было очень непросто. Кроме того, вору там и без медикаментов раздолье. Одно медицинское оборудование потянет... нет, я даже боюсь предположить на сколько. Но уверен, что в клинике, где он работает, аппаратура пожиже. Как минимум, не такая новая...

– Это уже шерсти клок, – одобрительно проворчал Потапчук. – Лишение права заниматься медицинской практикой – это угроза...

– Вы еще скажите про сокрытие налогов, – предложил Слепой. – Мы же не в Америке! И потом, надо сначала доказать, что он там людей режет, а не крыс или каких-нибудь морских свинок. Не пойман – не вор, а оборудование может купить каждый, у кого есть на это деньги.

– И какие!

– Это уже другой вопрос. Деньги действительно большие, и решительно непонятно, откуда они взялись. Притом оборудование новенькое. Я смотрел таблички с техническими данными – знаете, такие металлические, на задней стороне... Так вот, самый пожилой прибор выпущен в прошлом году, а есть и такие, что сошли со сборочного конвейера нынешней зимой.

– Занятно, – сказал Федор Филиппович. – Узнать бы, когда он все это приобрел.

– Так он вам и сказал. Вы еще спросите зачем.

– А ты не иронизируй! Бездельничаешь тут, как этот... Что ты говорил про помещение, которое не успел осмотреть?

– О! – сказал Глеб и с воодушевлением хлебнул кофе. – Это, товарищ генерал, особый разговор! Такое, знаете ли, не каждый день увидишь. Захожу это я к нему в гараж...

* * *

Глеб спустился в гараж и с интересом огляделся по сторонам. Гараж мало чем отличался от остальных помещений этого просторного, построенного на совесть, красивого, чисто прибранного, уютно обставленного дома. Здесь тоже царил идеальный порядок, прямо как в операционной или на дорогой станции технического обслуживания. Ровные, без трещин, оштукатуренные стены цвета слоновой кости, гладкий бетонный пол без единого пятнышка пролитого масла, удобный, чисто прибранный верстак с укрепленной над ним лампой дневного света, тиски и сверлильный станок, выглядящие так, словно к ним никто не прикасался с самого дня покупки, аккуратные стеллажи с инструментами, какими-то баночками, канистрами и прочей дребеденью, которая, согласно расхожему мнению, жизненно необходима каждому автолюбителю. Были времена, когда без всей этой чепухи автомобилистам действительно приходилось туго. Но с тех пор, как народ начал активно пересаживаться на иномарки, количество гаражей, похожих на автомастерские в миниатюре, резко пошло на убыль. Доктор Дружинин ездил на иномарке, причем машина у него была хорошая, новая, но в гараже у него имелось все, что необходимо для мелкого ремонта. Видимо, до того, как пересесть за руль "доджа", Владимир Яковлевич не один десяток лет крутил баранку каких-нибудь "Жигулей", а то и "москвича", отсюда и привычка не расставаться с инструментами...

В расположенные под самым потолком узкие, как амбразуры, горизонтальные окна проникало достаточно дневного света, и чуткие глаза Слепого не нуждались в дополнительном освещении. В дальнем углу стопкой, одно на другом, лежали колеса – фигурные литые диски из покрытого сверкающим хромом титанового сплава, обутые в низкопрофильную спортивную резину. Судя по рисунку протектора, доктор Дружинин был дисциплинированным водителем и уже сменил летние колеса на зимние.

Глеб прошелся по гаражу, бесцельно трогая разные предметы и заглядывая в темные углы. Ничего интересного он здесь не обнаружил, да и не ожидал сюрпризов: кто же станет прятать в гараже картину, которой больше пятисот лет? Какой-нибудь тихий сумасшедший, помешавшийся на да Винчи и плохо соображающий, на каком свете находится, может, и стал бы. Но у тихих сумасшедших не бывает таких гаражей; у них, как правило, вообще ничего не бывает, кроме старушки мамы, которая проверяет, застегнута ли верхняя пуговка на их рубашке, кормит их с ложечки и вытирает слюни...

Он заглянул в яму, но и там не было ничего, кроме гладких оштукатуренных стен, чистого бетонного пола да пары осветительных плафонов, забранных стальными решетками.

На этом осмотр загородного дома доктора Дружинина можно было считать оконченным. Пользуясь отсутствием хозяина, Глеб облазил его весь, от чердака до подвала, но единственным, что он нашел, была современная операционная на втором этаже, выглядевшая так, словно ею никогда не пользовались. Эта операционная, а также гараж с тисками, сверлильным станком и прочими совершенно ненужными доктору Дружинину предметами характеризовали его как человека в высшей степени запасливого, хозяйственного и предусмотрительного. Операционная... Ну что – операционная? Может быть, ему просто приятно иногда зайти туда, постоять среди всех этих автоклавов, ламп и столов с подогревом – просто постоять, наслаждаясь сладким, упоительным чувством собственности. Вот, дескать, все это – мое, и ничье больше, и, если придет день, когда все это понадобится, оно – вот оно, под рукой, в полной боевой готовности...