В голове гулко ухала кровь, виски ломило, Баталов чувствовал, что еще немного и его вырвет. Сосредоточиться не удавалось. Образ девочки, собирающей цветы. Малыш гладит котенка. Мать кормит грудью младенца. Крэмберг. Накрытый стол, свежевыпеченный каравай…

«Тьфу, дерьмо! Каравай! Проклятый хлеб, в рот его больше не возьму!»

Олег уже плохо соображал, что несет. Девяносто шесть в салоне. И не продохнуть.

– Эй, приятель. – Открыв глаза, Олег облизнул пересохшие губы. Он не мог сказать, сколько прошло времени. Циферблат на приборной панели расплывался перед глазами в фиолетовых кругах. – Ты что – совсем посыпался?

Прожарка за бортом продолжалась, а Баталов не мог даже отстегнуть ремень безопасности. Автопилот молчал.

Спутник, видимо, перестал бурить планету концентрированным лучом солнечного света – на небе появились облака. А как же иначе? От перепада температур в воздухе скапливался конденсат. По колпаку флаера забарабанили капли. Затем на лобовой сегмент словно плеснули из ведра, начался ливень.

Вопреки ожиданиям Олега, перерождение облачного покрова в тучи только усугубило ситуацию. Плотный тропический ливень над потрескавшейся землей создал эффект парника. Если Баталов стойко терпел волну сухого жара, то пекло со стопроцентной влажностью оказалось невыносимой пыткой.

Первый человек, убитый орбитальным отражателем. Олег понял, что и здесь с ним произошло нечто несуразное, сродни отравленному ножу в бедре, нечто невероятное. Один к миллиарду. Подобное боям на арене Колизея в космическую эру гипердвигателей.

«Олег Баталов… ваша безопасность… выйти… дождаться прибытия полицейского катера…»

Слова доносились словно из-под воды. Баталов не мог сказать точно, прозвучали они из динамика на приборной панели или только в его воспаленном мозгу. Ему предлагали выйти из машины. Замок на боку щелкнул, выпуская язычок ремня безопасности, колпак флаера приподнялся.

Чья это была заслуга, Шлема силы или флаера, который должен был доставить подозреваемого в руки правоохранительных органов живым и здоровым, Олегу было все равно. Поднимаясь с кресла, Баталов почувствовал, как сильно ослаб. Он буквально выполз, вывалился наружу, упал среди колосьев, переворачиваясь на спину и ловя капли открытым ртом.

Вода щекотала пересохшую гортань. Сырой плотный воздух можно было резать ножом, но по сравнению с флаером дышалось легко.

Встреча с полицией не сулила ничего хорошего. Олег понимал, что нужно идти, но не мог даже пошевелиться. Тело обмякло. Баталов все же заставил себя встать и, шатаясь, побрел в сторону городских небоскребов. Пройдя метров сто, Олег упал, поднялся и вновь пошел. Он брел, переставляя чугунные ноги. Свалившись в очередной раз, лежа на спине, Баталов провалился в глубокий сон. Моментально, словно потерял сознание.

Чья-то рука касалась его шеи. Тонкие пальчики. Прохладно. Олег открыл глаза. Склонившись над ним, молодая девушка протирала ему влажной салфеткой лицо. Солнце просвечивало в каштановых волосах.

– Как вы?

Баталов приподнялся на локте.

– Странные у вас часы, – улыбнулась девушка. – На вашем месте я бы обратилась в полицию.

– Зачем? – Олег всем своим видом давал понять, что все хорошо, не надо полиции.

– Фермеры должны ограждать эксперименталку лазерами. Если полетел датчик, караульте сами!

Девушка хотела помочь Баталову встать, но он поднялся сам, отряхивая подсохший спортивный костюм. Сколько же он проспал?

– Сегодня вы, завтра я, – продолжала девушка. – Я не против накормить детей с Сириуса или того же Крикка, но превращать планету в зону термоядерной войны…

– Термальной, – поправил Олег.

– А я что сказала? – рассмеялась она. – Не обращайте внимания, я такая болтушка!

– Флаер сам сошел с трассы, что-то с топливной камерой, – сказал Баталов, глядя на экран серебристого нарукавника: «01:23:34». Выходит, он проспал на эксперименталке около шести часов. Осталось полтора часа!

– На вашем месте я все равно обратилась бы в суд с заявлением.

– Как вас зовут?

– Меня? Вот так взять и сказать? – Она засмеялась. – Оксана.

«Как мою первую любовь», – подумал Баталов.

– А вас как того инструктора, что погиб на «Гелиосе», – сказала Оксана, заглянув в коммуникатор. – Вы его полный тезка. Вот трагедия! В смысле, что все они погибли. Ой, я должна была дождаться, когда вы назоветесь сами, давайте снова. – Она сделала усилие, чтобы не рассмеяться. – Оксана.

– Олег, – сказал Баталов. Он не понимал, почему его не обнаружили полицейские.

Он и девушка пожали друг другу руки.

– Как трогательно. В старину все было намного романтичней, – сказала она. – Дамы ходили в джинсах. Пойдемте отсюда, а то здесь как-то жутковато.

Ее флаер висел в полуметре над жаростойкой пшеницей. Вниз спускалась, не касаясь земли, лестница. Природосберегающий дизайн.

– Я обезвожен, у вас не найдется чего-нибудь глотнуть? – Олег устроился в кресле рядом с местом пилота.

– Лимонад. И йогурт, он низкокалорийный.

Постукивая сочленениями по борту, ушла в приемник лестница. Оксана подняла флаер в воздух. Баталову казалось, что он выпил бы сейчас залпом литра три. Маленькая бутылочка газировки в его руке опустела почти мгновенно. Йогурт был прямиком из холодильника! Олег сразу же почувствовал себя лучше, в висках перестало стучать.

– Не смотрите на меня так, я не завтракал, – сказал он.

Одной рукой уверенно отжимая штурвал, другую Оксана опустила в усыпанную наножемчугом сумочку, что висела в зажиме слева от нее, протянула Олегу коробку из дорожной закусочной.

Пирожок с мясом. Полоска индикатора на крышке налилась красным, показывая, что содержание коробки уже не первой свежести.

– Извините, я иногда такая невнимательная.

– Ничего страшного. – Не дожидаясь, когда хозяйка подпортившегося продукта отправит его в заправочный накопитель биомассы, Баталов вскрыл коробку и запихал пирожок в рот.

Тем, кто ругал придорожные кафе, следовало провести с десяток раундов в Колизее, а потом пробежать кросс под прицелом орбитального отражателя. Ничего вкуснее Олег в жизни не ел.

– Вы лежали, а ваша серебряная шапочка мигала, – сообщила Оксана, выходя на воздушную магистраль и вливаясь в общий поток. – А почему она такая необычная?

Непобедимое женское любопытство. Только сейчас Олег обнаружил, что ошейника на нем нет. Шлем из обруча вновь трансформировался в «шапочку» на затылке. Не исключено, что именно он «спрятал» своего носителя от полицейских, которые, несомненно, прошерстили эксперименталку вдоль и поперек, а потом подал сигнал.