не висела сейчас сетка, о которую невозможно даже удариться, я бы разбежался со всей дури и…

– Лерыч, ты чего нахохлился?

Никогда к этому не привыкну. К полному отсутствию осуждения. Сам сейчас готов сгореть от стыда, а что услышу в ответ, когда признаюсь?

– Я не знаю её имени.

Облако замерло. Разводы радужные и те застыли.

– Так вы что с ней, даже не знакомы?

– Угу.

Говорят, конечно, постель– не повод для знакомства, но мне этого мало, как выяснилось. Особенно когда стало понятно, что эту самую постель могу переживать снова и снова в любой удобный момент.

– Перепихнулись и разбежались? Так из-за чего тогда переживать?

– Мы не…

– Значит, все-таки отшила,– резюмировал Вася.– И как только посмела? Тебя, такого со всех сторон замечательного?

– Никто никого не отшивал!

– Да ладно, ладно, понял. Но ты хоть помнишь, как она выглядит?

– Лучше некуда.

– Значит, художник нам в помощь. Потерпишь, пока выздоровеешь?

В этом смысле? Вполне. А вот если кое-кто не прекратит действовать на нервы, пожалуй, в конце концов, не стерплю и…

– Вашбродие, тут вас опять домогаются!

* * *

Голос Жорика и в реале-то не особо приятен тембром, а тем паче, интонациями, но в наушнике, когда от него никуда не деться, доставляет, как говорится, по полной. Я бы с большим удовольствием слушал машинно-бесстрастные реплики адъютанта, но увы, блондинка изъяла себя из эфира практически полностью. Не без уважительной причины, конечно, хотя кому от этого легче? Уж точно, не мне.

Клятву воздерживаться от комментариев я выполнял старательно. В отношении всех, кто стучался со стороны. С другой стороны, скрывать подробности от подчиненных меня не заставляли, вот и… Нет, она не расспрашивала сама. Даже звука на этот счет не издала, только посмотрела. В смысле, уставилась, причем, с соответствующим выражением. Ну да, о последнем я пока мог только догадываться, но предыдущий опыт посоветовал не тратить время и силы на ерунду, а чистосердечно сознаться.

Многого, конечно, рассказать не получилось, но и тезисных путевых заметок хватило, чтобы адъютант лично занялась мерами по предотвращению возможности несанкционированного проникновения и бла-бла-бла. Причем, в компании Лёлика, что несколько удивляло, учитывая исключительно софтварные методы давешних террористов. Но когда я попробовал об этом спросить, на меня снова посмотрели.

Словоохотливый Жорик, кстати, ситуацию прояснил ненамного: в ответ на аналогичный вопрос сбивчиво понес какую-то пургу насчет того, что чтобы взломать один мозг, надо в союзниках иметь второй такой же. На этом прекратились мои изыскания, но не наше общение, потому что теперь главный связист норовил ставить меня в известность о каждом чихе, пришедшем по каналам связи, а возникало их непривычно много.

Журналисты не донимали, как ни странно. Видно, им велели не выносить сор из избы. Зато рекламного спама сыпалось в избытке. Уж не знаю, какие разговоры ходили в местном обществе о случившемся, но масса товарищей сочла мои владения перспективным сегментом рынка для продвижения собственных товаров и услуг. Разных. А рефреном в этом потоке, разумеется, всплывали звонки от начальника порта с пожеланиями доброго здоровья и обещаниями наибольшего благоприятствования любой деятельности, которую я когда-нибудь вздумаю затеять в его родных пенатах.

Все это было в определенной мере небесполезным и демонстрировало, что мой личный статус из совершенно неопределенного перескочил на какую-то другую, более уважаемую ступень, но ложкой дегтя в эту бочку меда вливалось одно неприятное обстоятельство.

Никто из участников наших телеконференций не имел привычки представляться вслух по имени-должности. Да, ФИО и контактная информация высвечивались везде, где могли бы понадобиться, хоть на том же планшете, вот только вместо связной последовательности букв и цифр я, в лучшем случае, видел… Картинку, ага. Вроде тех, что печатали когда-то на матричных принтерах. Помню, в Фанином имении при ремонте одного из флигелей наткнулся на целую кипу таких шедевров, созданных древними программистами. И долго соображал, репродукции каких художественных и не очень произведений они пытались изобразить. Но там хотя бы не было проблем найти оригинал и сравнить, а тут…

Поэтому все разговоры протекали совершенно одинаково. Приветствие, обмен неконкретными любезностями, подтверждение взаимной заинтересованности и обещание вернуться к переговорам при наступлении подходящего момента. Где-то на третьей дюжине напористых коммивояжеров такое времяпровождение начало меня утомлять. Наверное, ещё и потому, что незнакомые лица выглядели одинаково мутными пятнами.

– Все в корзину, товарищ Джорег. Все в корзину.

– Вашбродие?

– Вы можете просто записать это послание и отложить до лучших времен?

С адъютантом работать было проще: она фильтровала всю связь сама, опускаясь до обращения ко мне только в крайних случаях. Жорик настолько смелым быть не хотел. Ни в какую.

– Да как прикажете, вашбродие! Только вы бы все-таки посмотрели, а то мало ли?

Не мало. Много.

– Товарищ Джорег…

– Вы только гляньте, хоть одним глазком!

Это значит, что надо тащиться на мостик, потому что внутренняя АТС до сих пор не настроена на перевод звонков в ближайшую зону приема. Связист клялся и божился, что вот-вот все будет готово, но это самое "вот-вот" почему-то наступать не торопилось. Хотя, если учесть, что системы базы худо-бедно, но завязаны на меня, а я сейчас как раз нахожусь в полуразобранном состоянии…

М-да. Придется прогуляться.

– Труба зовет?– поинтересовался Вася.

– Ага.

Снимать защитную амуницию проще, чем надевать: потянул за ремешок, она и распалась на составные части до следующего раза. Можно было, конечно, и не разоблачаться, тем более, что экранирование энергии происходило с обеих сторон, то бишь, в блестючей куртке окружающий холодок казался почти приятным, но уж слишком нездоровый интерес такой наряд вызывал у половинчиков, а играть в утку с выводком утят на хвосте как-то не улыбалось.

– Хорошо себя чувствуешь?

– Нормально.

И все-таки, слишком это подозрительно с его стороны. Собственно, никто больше состоянием моего здоровья не интересуется в принципе, а Вася норовит задать дежурный вопрос при каждом удобном и неудобном случае. Люди так поступают обычно, когда чувствуют себя в чем-то виноватыми. А нелюди?

– Проводить?

– Сам дойду.

Ноги, тьфу-тьфу, не пострадали. Держат. И нет никакого труда в том, чтобы преодолеть несколько сот метров пути по спирали коридора, который…

– Масса комендант?

Который внезапно и намертво перегородила шкафообразная фигура квартирмейстера.

Ростом он был выше меня ровно настолько, чтобы маячить перед глазами своей улыбкой, широкой, белозубой и одинокой: остальные черты лица успешно растворялись и пропадали в пространстве. И я мрачно подозревал, что если подручный Рихе вздумает вдруг снять свой яркий комбез, растопырившийся во все стороны карманами, кармашками и карманчиками, обнаружить его присутствие можно будет только на ощупь. При том