- Так не должно быть.

   - Тебя не должно быть.

   - Ты все-таки сдержала обещание.

   Если ты будешь со мной до конца, буду любить в тысячу раз сильнее.

   Мне не нужна его любовь. Но нужна часть своей души.

   Поднявшись на цыпочки, она прикоснулась к его губам в прощальном поцелуе. Согрела дыханием, его любимая богиня в белоснежном платье со следами крови и грязи. Кончиками пальцев провела по груди, прощаясь с братом.

   Ему казалось несправедливым поражение. Слишком быстро, слишком больно, слишком глупо. Но темный бог проиграл уже тогда, когда впервые произнес фразу, звучавшую сейчас в их общих воспоминаниях.

  Тебе можно все

   Меч пронзил грудь, разрезал сердце, пройдя насквозь. Уперся в ее руку между их телами – и черная кровь окропила белое платье. Богиня содрогнулась от рыданий, ловя последнее дыхание.

  Она любила его, вопреки всему любила, потому что невозможно не любить частичку себя. Любила и ненавидела, жалела и плакала от облегчения.

  А он не отрывал от ее лица взгляда. Тая, растворяясь в окружающей магии, не сводил с нее глаз, пока не превратился в ветер, оставив после себя лишь звенящую тишину и шрам на ее груди, как напоминание о брате, который стал ее проклятием.

  Таара вскинула голову, она не имела права тосковать по монстру в окружении его жертв.

  В глазах бога грозы и стихий стояли слезы.

  Он мертв.

   Мертв.

   Растворился в магии, оставив мне на память только ноющий шрам под грудью.

   Мне не хватало воздуха. Я знала, что если посмотрю на Ясперу или Аннабет, то не смогу сделать ни шага, а его надо было сделать. Эти последние несколько шагов – самое важное, что я сегодня собиралась делать. Один за другим. До боли стиснув зубы.

   Я жадно всматривалась в облик рыжеволосого парня, стоявшего среди призраков. Протянула руку, пытаясь коснуться, но не решилась. Этот взгляд… отчаявшегося человека в обличье монстра или искалеченной души в истинном виде?

   - Баон…

   Он должен был умереть не так. Я обещала его освободить. Я сдержала обещание тому, кто этого не заслуживал, а обещание Баона не смогла.

   Закрыв глаза, я опустилась на колени.

   - Таара…

   Он опустился рядом, с ласковой улыбкой коснувшись моих волос.

   - Отпусти…

   - Прощай.

   Он будет жить. В магии Штормхолда. В крупицах огня. В моем драконе.

   В воспоминаниях и в душе.

   - Делл!

   Бастиан подскочил, поднял меня с пола и сжал в руках, спрятав, закрыв и от мертвых и от живых, согрев магией и любовью. Я выла и кричала, кажется, даже не понимая, почему кричу.

   - Все, девочка моя, все кончилось. Хватит, Делли, не плачь. Не бросай меня, пожалуйста, Делл, я не могу тебя потерять. Останься. Не кричи, я ненавижу страх за тебя. Я люблю тебя, Делли… люблю.

   Никого и никогда я ещё так не обнимала, никогда еще не кричала от облегчения, потому что у меня остался хотя бы он.

   - Идем домой. Тебе нужно лекарство, Делл, ты не выдержишь…

   - Нет, – устало покачала я головой.

   Если бы Бастиан не держал, я бы упала.

   - Я провожу их. Всех.

***

Я люблю вас. Люблю. Я отдала бы жизнь, но она никому не нужна.

   Смотреть на них невыносимо, но я хочу. Мне кажется, только так я сохраню их истории. Они как якорь, что уходит глубоко в грунт и который удержит меня, когда придет время.

   Я хочу видеть, как Эйген пожимает руку Бастиану, а тот сгребает его в объятия и что-то тихо говорит.

   Я хочу видеть, как Берген-старший в последний раз обнимает сына.

   Я хочу видеть Аннабет, которую Ленард на прощание целует в лоб.

   Сейчас я жалела, что у меня нет сердца дракона. Быть может, с ним было бы легче. Но за кое-что, помимо любви, с которой они со мной прощались, я была благодарна особо.

   Они не просили. Не умоляли, не проклинали. С улыбкой принимая мою руку, отправлялись за грань – и я впервые с тех пор, как встретила свою первую душу, чувствовала не опустошающую вину, а светлую грусть.

   - Спасибо, Эйген, что стал нашим другом. И что остался им до конца. Я надеюсь, у тебя будет более счастливая новая жизнь. И никто не отнимет твою Брину ди Файр.

   - Береги их, Делл. Береги так сильно, как сможешь.

   Они остались последние – Эйген, Аннабет и Яспера. Самый сложный выбор в моей жизни и две самые бесконечные дороги к водопаду. Когда я вернулась и увидела, как Кейман ее обнимает, то больше всего на свете захотела, чтобы Бастиан меня увел. Спрятал, сказал, что с меня достаточно, что они могут остаться.

   Но я любила его не за умение сдаваться.

   - Ты сможешь, - шепнул он, коснувшись губами моего виска. - Ты самая сильная девочка на свете.

   Арен в этот момент привлек дочь к себе, и показалось, будто мне в сердце воткнули тысячу иголок.

   - Аннабет, - позвала я. - Пора.

   Арен покачал головой. Мольба в его взгляде оказалась страшнее всего.

   - Арен, пожалуйста.

   Казалось, он физически не мог ее отпустить.

   - Деллин…

   - Арен, я не могу. Прости. Это не жизнь, ее нужно отпустить в новый путь.

   - Она же моя дочь. Я даже не знаю, нужен ли был ей.

   Аннабет подняла голову и улыбнулась.

   - Все в порядке. Мне действительно пора. Арен… я счастлива, что у меня был отец.

   - Боюсь, малышка, отец из меня не получился.

   - Я бы не променяла на другого. Ты сказал, что не умеешь быть отцом. Но обещал попробовать, помнишь?

   - Слова ничего не значат.

   - Слова значат все.

   Аннабет мягко высвободилась из рук отца. Обвела взглядом присутствующих и прерывисто вздохнула.

   - Жизнь с вами была, как бы сказала Делл, очень крутой. Не обижайте ее! Любите так же сильно, как она вас.

   - Пока, малышка.

   Бастиан, точно так же, как во время нашей помолвки, ласково щелкнул ее по носу. А потом коснулся щеки, вытер одинокую слезинку – и Аннабет несколько долгих секунд смотрела на него так, как не разрешала смотреть никогда. Она все еще любила.

   Мы шли дольше, чем с остальными. Мне не хотелось расставаться с Аннабет, ее смерть ударила внезапно и очень больно. На губах подруги играла мечтательная улыбка, а я хоть и пыталась заставить себя улыбнуться в ответ, злилась на то, что ее не уберегла.