– Они атакуют Восточную столицу сяолюй? – спрашивает Чао, стараясь не выказать удивления. Они действуют очень быстро, если это правда.

Переводчик переводит его вопрос командиру, ждет ответа, позволяет себе улыбнуться.

– Мы ее уже взяли, – говорит он. – Сейчас мы с ней разбираемся и набираем там новых всадников.

«Разбираемся». Чао может себе представляет, как именно. Он отметил эту улыбку. Но сохраняет спокойное выражение лица, несмотря на то, что потрясен.

– Ваш каган находится там, так далеко? – спрашивает он. – Как он приедет оттуда, чтобы встретиться с нами?

Он внимательно слушает. Легкое замешательство в обмене репликами между переводчиком и командиром. Резкий вопрос и ответ. Лу Чао, слыша это, заставляет себя выглядеть очень спокойным.

– Вы встретитесь с нашим военачальником, – говорит переводчик. – Приедет Ван’йэнь.

– Каган не приедет? – Лу Чао быстро думает. Переводчик не улыбается, передавая эти слова.

– Каган сражается. Я уже сказал.

– Вы сказали, что храбрые всадники кагана уже захватили Восточную столицу.

Его слова переводят.

Командир упрямо трясет головой. Переводчик качает головой.

– Приедет военачальник, – повторяет он.

Иногда во время таких поездок случается, что необходимо сделать нечто такое, что грозит тебе самому – и твоим людям – смертельной опасностью.

Тогда ты молишься и надеешься, что твои родные тебя будут помнить. Не будет ни могилы, ни должного погребения. Здесь не будет.

Лу Чао, очень среднему наезднику, не более того, удается остановить своего темно-гнедого коня. Он поднимает руку и громко отдает команду на своем языке шести подчиненным, сопровождающим его так далеко от дома. Все они останавливаются.

– Мы едем обратно, – говорит он им. – На корабль.

Он смотрит мимо переводчика с холодным выражением лица, на командира отряда алтаев.

– Я требую, чтобы вы проводили нас обратно, – говорит он. – Вместе с нашими подарками. Августейший император Катая потребует от меня таких действий. Его послы не встречаются с незначительными лицами. Вы потратили наше время и силы. Император будет недоволен алтаями.

Переводчик передает его слова. Чао наблюдает за командиром, за его жестокими, лишенными выражения глазами. Этот человек смотрит на него. Они смотрят друг другу в глаза.

Командир алтаев смеется, но его веселье наигранное. Он произносит несколько резких слов. Переводчик колеблется, потом говорит:

– Он говорит, что Ван’йэнь – не незначительное лицо. Он – военачальник. Он говорит, что вас всего семеро. Вас можно убить, а ваши товары забрать. Вы поедете дальше, говорит он.

Лу Чао пристально смотрит на командира алтаев. С запада дует ветер, треплет волосы этого человека. На севере виднеется лес. Это пока не совсем та степь, которую он помнит.

– Все люди умирают, – произносит он медленно, четко. – Мы лишь можем уйти к нашим богам с честью, на службе у наших повелителей, насколько это в наших силах, – он поворачивается к своим людям, в их числе племянник, которого он любит и уважает. – Едем. Назад к кораблю.

Их корабль будет ждать. Он будет ждать столько, сколько должен – пока они не вернутся или не придет известие об их гибели.

Лу Чао удается развернуть коня. Хороший конь, он достаточно в них разбирается, чтобы это понять. Солнце стоит высоко, дует ветер, трудно пуститься в путь обратно на восток, ведь он понимает, что его могут убить сзади, прямо сейчас, в это мгновение. Смерть рядом. Он не спешит, не оглядывается. По коже бегут мурашки.

Ему бы хотелось снова увидеть жену, сыновей. Брата. Ему бы хотелось снова увидеть брата.

Жизнь не всегда дает тебе то, чего ты хочешь.

Стук копыт, быстро приближающийся. Командир алтаев уже рядом с ним, он хватает за повод коня Чао. И заставляет животное остановиться. У него это получается легко.

Чао поворачивается к нему. Повинуясь инстинкту, который не может объяснить (как объяснить инстинкт?), он резко бросает:

– Вы говорите по-катайски, я это знаю. Иначе вас бы здесь не было. Поэтому слушайте меня. Вы можете нас убить, забрать эти дары. Можете вынудить нас ехать с вами. В любом случае вы уничтожите всякую надежду вашего кагана на поддержку Катая. Вы сделаете врагом императора Катая и армию в миллион солдат. В этом ваша задача? Этого вы хотите?

Он наблюдает за ним предельно внимательно. Как наблюдает женщина. Он видит гнев, черный, как лес, в холодных глазах этого человека, но также он видит неуверенность, и Лу Чао понимает, – иногда это просто понимаешь, – что победил.

А иногда не понимаешь или просто ошибаешься.

Командир алтаев говорит, перестав притворяться, будто он не понимает катайского языка.

– Выберите человека, который умрет. Одного застрелят, а потом всех остальных застрелят по очереди, пока не останетесь только вы. Тогда вы поедете на запад вместе с нами.

Он нарушил свои собственные наставления, думает Лу Чао, о необходимости быть осторожным. Сердитый человек – это одно, сердитый человек, который не уверен и боится, непредсказуем. Каждая женщина при дворе, каждая женщина в своем собственном доме, могла бы, наверное, сказать ему об этом.

Он смотрит на алтайского всадника, но теперь не в глаза, – это была ошибка, слишком явный вызов. Возможно, смерть бродит среди них, но нет нужды ее призывать.

Он говорит, тихо, чтобы это осталось между ними:

– А что, по-вашему, произойдет, когда меня вынудят ехать на запад? Что я сделаю? Что я скажу, когда вернусь домой без сопровождающих? Что я посоветую моему императору насчет алтаев?

Командир ничего не отвечает. Он облизывает губы. Его конь дергается в сторону. Чао думает: это тоже что-то значит. Ни один степной конь не станет так дергаться, если его наездник не нервничает. Чао продолжает:

– Мне все равно, кого вы убьете или что убьете меня. Каждый из нас знал, что может умереть, когда мы отправились в это путешествие. Но что вы скажете своему кагану? Что убили все посольство Катая? И что он с вами сделает?

По-прежнему ответа нет. Конь снова успокоился. Чао смотрит на волосы мужчины, избегая смотреть ему в глаза: он обрил лоб и верхнюю часть головы, а по бокам отрастил длинные волосы, которые развеваются по ветру. Он рассказывал об этом другим, чтобы они были готовы к странностям алтаев.

Он заговорил в третий раз. «После этого – молчание», – говорит он себе. После этого он должен опять двинуться на восток. Их могут убить в следующие мгновения. Ему бы хотелось опять сидеть вместе с братом и пить летнее вино.

Он произносит:

– Выбирать вам. Но я думаю, что вы нравитесь не всем членам вашего отряда, а некоторые люди честолюбивы. Они могут рассказать потом не то, что вы хотели бы услышать, если мы умрем. Мы едем к нашему кораблю. Делайте, что хотите.