Он будет проклят, проклят во веки веков, если позволит ей остаться в живых и стать еще одним мечом у своего горла, рукоять которого держит в руках Хан Дэцзинь. Ему нужно быть более безжалостным, чем слепой, и он на это способен.

Его новая жена имела склонность к насилию, он имел основания так думать. Но она никак не могла устроить покушение на жизнь той женщины в Гэнюэ отсюда, да еще так, чтобы оно точно совпало с тем моментом, когда его вызвали обратно во дворец.

Но все знали историю отношений его семьи с той семьей – того слабоумного придворного и его странной дочери. Если бы он был расположен винить себя (а он не был склонен это делать), то знал бы: причина в том, что он подписал приказ сослать Линь Ко на остров Линчжоу. Ошибка, но кто мог знать?

«Мне будет недоставать Тань Мин», – подумал он, сидя у очага, ожидая, когда она вернется и выпьет вино, которое сегодня прервет ее жизнь. Он все еще скучал по первой жене.

Он больше никогда не женится – так он решил, попивая свое осеннее вино. Жены, какими бы и гибкими и умными они ни были, делают мужчину уязвимым.

* * *

«Посол, отправленный к варварам, – казал Лу Чао племяннику, – должен вообразить себя женщиной».

Он должен развить в себе такое же умение внимательно наблюдать, незаметно смотреть и слушать, чтобы разгадать характер тех людей, с которыми они сталкиваются.

Так живут женщины, при дворе и в других местах, как объяснил он Лу Ма на корабле, который уносил их на север вдоль побережья. Женщины таким способом завоевывают себе место в мире.

Он уже прибегал к этому способу в прошлом. И уже ездил в качестве посла на север, дважды встречался с императором сяолюй: в первый раз привозил подарки ко дню рождения, во второй – вел переговоры (безуспешно) о возвращении Четырнадцати префектур или части из них. Медленное путешествие по суше с очень большой свитой, как требовала важность миссии.

Эта поездка другая – по морю, всего с горсткой людей, втайне от всех.

Посол не должен действовать, как все люди – так считает Чао. Двор, империя, должны извлечь знания и понимание ситуации из его путешествия за границу. Он не должен допускать, чтобы его слишком смелые слова или поступки повлияли на события.

Он должен наблюдать – считать коней и всадников, видеть наличие или отсутствие голода или недовольства, отмечать тех людей в окружении правителя варваров, кто отводит взгляд, когда произносят определенные слова. Поговорить с ними позже, если удастся. Узнать, к кому прислушивается правитель, и кому это не нравится.

Он задает (учтиво) вопросы, запоминает ответы или записывает их – шифром. Бывали случаи в прошлом, когда записи попадали в чужие руки, и это создавало большую неловкость.

Он весело ест ужасную пищу (он предупреждал об этом племянника) и пьет перебродившее кобылье молоко, которое так любят варвары. Он заставил себя и Лу Ма начать пить его на корабле, чтобы подготовиться. Его племянника укачивает, а от кумыса ему еще хуже. Если бы Лу Чао был не таким добрым человеком, он бы посмеялся. Но он все же описывает это с юмором в письме к брату, отцу Ма.

Но выпивка в степи имеет большое значение. Уважение завоевывают или теряют в зависимости от того, способен ли человек выпить большое количество спиртного. «В этом отношении, – сказал он позеленевшему племяннику, – нам следует показать себя мужчинами».

Как и с женщинами, которых им предоставят. Ма должен понять, что они будут не похожи на благоухающих духами красавиц из кварталов удовольствий. Они оба будут улыбаться, когда им их предложат (об этом он тоже предупреждает), а затем энергично выполнят свои обязанности ночью, когда женщины придут к ним в юрты. Ма должен считать это частью их задания.

Они не будут разговаривать с этими женщинами, да и вряд ли это получится, так как немногие из них говорят по-катайски. Может, одна или две говорят, это всегда возможно, поэтому в их присутствии следует очень осторожно разговаривать друг с другом.

«Нужно многому научиться, – говорит Лу Чао, – и посольство может потерпеть неудачу по многим причинам». Случалось, послов убивали, хотя этого уже давно не происходило. У сяолюй есть император, столицы, они стремятся стать цивилизованными.

Но они едут не к сяолюй.

Первая задача – оценить, насколько уважительно к ним относятся. Это отчасти зависит от расстояния от моря в глубину материка, которое им придется проехать вместе с сопровождающими, ожидающими их, когда корабль, наконец, причаливает далеко к северу от Стены.

Встретит ли их каган этого нового племени, алтаев, совершив столь же долгое путешествие, или они поедут дальше, на встречу с ним?

Если бы их отправили к императору сяолюй, ему подобало бы принимать их в одном из столичных городов, но они встречаются не с императором. Это вождь мятежного племени, а Катайская империя соглашается – может быть – оказать ему поддержку. Он должен сам выехать на встречу с ними.

Пока они едут от моря через гористую местность по еще не внушающей опасения пустынной степи, Чао задает незначительные вопросы переводчику, которого привели с собой алтаи. Ответы его не удовлетворяют.

«Земли алтаев расположены к северу от Черной реки, ближе к Корейнскому полуострову, – отвечает этот человек. Чао это знает. – Но их каган и его всадники сейчас находятся не там, разумеется», – говорит переводчик.

– Где же они? – вежливо спрашивает Чао.

В ответ – неопределенный жест в сторону запада. «Идут бои», – говорят ему.

Это ему тоже известно. Это, в конце концов, восстание. В этом причина его присутствия здесь. Он представляет своего императора. Чтобы дать свою оценку, провести переговоры. Следует ли им поддержать это восстание? Что алтаи предложат взамен?

Призом, разумеется, будут Четырнадцать префектур.

Лу Чао не чувствует уверенности в своей миссии. Он не выдает этого (конечно), но его мысли не сложно понять. Если это племя достаточно сильно, чтобы нарушить равновесие в степях, то оно достаточно сильно и для того, чтобы разрушить устоявшиеся пограничные отношения в пользу Катая. Но если это просто еще один временный мятеж беспокойного племени, какой смысл поддерживать его и ссориться с сяолюй?

В общем, все это непредсказуемо. Действительно ли алтаи просто недовольны властью сяолюй, но готовы покориться Катаю, если им помочь одержать победу, или они дикие, как волки?

Катайцы ненавидят волков. Их невозможно приручить.

– Где идут бои? – задает вопрос Чао, глядя на этот раз на командира отряда; ему очень не нравится, что приходится говорить через переводчика. Только один из низкорослых, голых по пояс, кривоногих людей, посланных их встретить, говорит по-катайски или признается, что говорит. Все они великолепно держатся в седле.

«У Восточной столицы», – отвечают ему.

Командир их отряда – поразительно уродливый мужчина, уже не молодой.