Интересно отметить, что связанный с наукой оптимизм, на котором строилась китайская фантастика прошлого века, почти полностью исчез. Современная фантастика отражает подозрения и тревогу, связанные с научно-техническим прогрессом, а будущее, изображенное в новых научно-фантастических произведениях, является мрачным и неопределенным. А если в каких произведениях и есть светлое будущее, к нему ведет весьма извилистый путь.

* * *

В момент выхода «Трех тел» атмосфера на китайском рынке научной фантастики была тревожной и подавленной. Многолетние усилия, направленные на маргинализацию фантастики, привели к тому, что ее читательская база уменьшилась и замкнулась в себе. Фанаты НФ представляли себя племенем на маленьком острове и считали, что чужаки их не понимают. Писатели прилагали все усилия, чтобы привлечь читателей, не относящихся к этому «племени», и им казалось, что они должны отказаться от «научно-фантастического фундаментализма» и повысить литературные качества и уровень реализма.

В первых двух частях «Трех тел» можно обнаружить усилия, предпринятые в этом направлении. Действие первого тома в основном разворачивается в эпоху «культурной революции», а во второй части в Китае будущего по-прежнему существуют социополитические институты, очень похожие на современные. Тем самым я пытался повысить у читателей ощущение реализма, дать фантастическим элементам фундамент в настоящем. В результате и мой издатель, и я мало верили в успех третьей части. Сюжет продолжал развиваться, и его уже было невозможно привязать к современности, и мне пришлось описывать далекое будущее и далекие уголки космоса, а китайские читатели, по всеобщему мнению, подобными вещами не интересовались.

Мы с издателем решили, что третий том не будет пользоваться успехом и поэтому лучше не пытаться привлечь внимание читателей, которые не любят фантастику. Меня утешала мысль о том, что я напишу роман в жанре «чистой» фантастики, – ведь я считал себя хардкорным фанатом НФ. Так я написал третью часть цикла «для себя» и наполнил ее искусственными черными дырами, двумерными, многомерными и миниатюрными вселенными, а время действия продлил до тепловой смерти вселенной.

И, к нашему полному удивлению, именно третья часть, написанная только для любителей фантастики, сделала популярной всю трилогию.

История с «Тремя телами» заставила писателей-фантастов и критиков заново оценить китайскую научную фантастику и Китай. Они поняли, что образ мышления китайских читателей изменился. По мере того как модернизация ускорилась, новое поколение, в отличие от своих родителей, думало не только о настоящем; его интересовало будущее и космос. В данный момент Китай отчасти похож на США «золотого века» американской фантастики, когда наука и технологии наполняли будущее ощущением чуда, создавали как великие кризисы, так и великие возможности. Это плодородная почва для роста и процветания научной фантастики.

* * *

Научная фантастика – литература возможностей, и вселенная, в которой мы живем, тоже обладает бесконечными возможностями. Для людей одни вселенные лучше, чем другие, и «Три тела» показывают худшую из всех возможных вселенных – ту, в которой жизнь предельно мрачная и суровая.

Недавно канадский писатель Роберт Сойер, обсуждая «Три тела», связал мой выбор худшей из всех возможных вселенных с историческим опытом Китая и китайского народа. Он, канадец, утверждал, что с оптимизмом относится к будущим отношениям между людьми и инопланетянами.

Я не согласен с его анализом. В китайской фантастике прошлого века вселенная – дружелюбное к людям место, а инопланетяне обычно являются друзьями или наставниками, обладающими бесконечным терпением и снисходительностью; они выводят нас, заблудших овечек, на истинный путь. В «Острове лунного света» Цзинь Тао, например, инопланетяне успокаивали людей, испытавших эмоциональную травму во время «культурной революции». В книге «Далекая любовь» Тун Эньчжена человека и инопланетянина связывают восхитительные романтические отношения. В произведении Чжен Веньгуана «Отражения Земли» человечество показано настолько морально разложившимся, что добрые, высокоморальные инопланетяне испугались и были вынуждены бежать, несмотря на то что значительно превосходили землян по уровню развития технологий.

Но если оценить место, которое занимает цивилизация землян в этой вселенной, люди кажутся гораздо больше похожими на коренных жителей канадских территорий до прибытия колонистов из Европы, чем на современных канадцев. Более пятисот лет назад сотни разных народов, относящихся к более чем десяти языковым группам, населяли земли от Ньюфаундленда до острова Ванкувер. Их опыт контакта с инопланетной цивилизацией гораздо более похож на то, как это изображено в «Трех телах». Незабываемое описание этих событий приведено в эссе «Канадская история: взгляд коренного жителя» Джорджа Эрасмуса и Джо Сондерса.

В «Трех телах» я написал о худшей из всех возможных вселенных в надежде, что мы создадим лучшую из всех планет под названием Земля.

В марте этого года я присутствовал на церемонии вручения литературных премий «Хуади» в Гуанчжоу: мой первый роман «Мусорный прибой» получил главную награду в разделе «научная фантастика». «Хуади» – это приложение к «Янчен ивнинг ньюз», одной из самых крупных газет мира (она выходит в столице самой развитой провинции Китая, и ее тираж превышает миллион экземпляров). Кроме того, это была вторая литературная премия, которую получил мой роман (после китайской «Небьюлы»). Я, как бывший «гуглер», хочу вспомнить про кнопку, которую редко нажимают: «Мне повезет!»

Премия «Хуади» – совместный проект, организованный местным правительством и СМИ, и, как можно было ожидать, он был до краев наполнен официозом. Даже сама церемония проходила в зале правительственного учреждения. Победителей повезли на экскурсию по Жемчужной реке, и наши хозяева радостно указывали на роскошную постмодернистскую архитектуру на обоих берегах. Однако один из победителей, Чэнь Даньцин, известный либеральный мыслитель и художник, вспомнил, как в детстве приехал в Гуанчжоу в разгар «культурной революции». «Вот отсюда и дотуда, – сказал он, обводя рукой ночной горизонт, – на каждом дереве висели трупы». Мы посмотрели туда, куда он показал, и увидели только светящиеся небоскребы – неотличимые от тех, которые можно увидеть на Манхэттене. «Молодежь всегда в авангарде», – добавил он.

Я, как самый младший среди победителей (я был единственным, родившимся после 1980 г.), сыграл роль прилежного ученика, который пользуется подвернувшейся возможностью, чтобы поучиться у старших. «Можете ли вы дать совет нам, молодому поколению?» – спросил я.

Какое-то время Чэнь Даньцин глубокомысленно курил, а затем ответил: «Оставайтесь в стороне и надейтесь на лучшее».

Глядя на неоновые огни, отражающиеся в воде, я обдумывал его слова. Короткая экскурсия скоро закончилась, и поверхность реки исчезла во тьме. Я думал, что в его словах скрыта великая мудрость, несмотря на то что их цинизм шел вразрез с духом «китайской мечты», которую пропагандировало правительство.