не недооценивать твое необычное мышление, но в этот раз не влезай. Каким бы умным ты ни был, в этой проблеме нет хорошего выхода. Если Цилинь узнает, что мы — смерть его рода, мы умрем. Конец истории.

— А если нет? — отчаянно сказал он. — Ты считаешь, что Цилинь будет в ярости, когда узнает, что его род прерван.

— Я ничего не считаю, — прорычала она. — Это факт. Я знаю его.

— Ты знала его, — мягко исправил Джулиус. — Но когда вы говорили в последний раз, это было шестьсот лет назад. Это долго даже для драконов. Я же полчаса слушал, как он говорил о тебе. Я не знаю Сяна так хорошо, как ты. Я даже не знал его имя пару минут назад. Но это не отменяет факта, что дракон, которого я встретил там, притащил весь свой клан за океан против их воли и разума, чтобы спасти тебя, которая, по его мнению, ужасно его предала. Любой обычный дракон взял бы попкорн и наслаждался падением Харстрайкеров, но не он. Он знает, что тут выглядит как идиот. Он кажется идиотом, но он поставил тебя выше своей гордости, потому что он любит тебя, и он хочет, чтобы ты была в безопасности, даже если ты не с ним. Я заметил эти факты, и потому я думаю, что ты его тут недооцениваешь. Я не сомневаюсь, что он будет расстроен, когда узнает, что вы двое случайно разрушили его магический род, но ты забываешь, что изначальная цель удачи Цилиня — делать его счастливым, а для Сяна счастье — это ты.

Он закончил с улыбкой, полной надежды. Челси уже закрыла глаза.

— Хватит, Джулиус.

— Что хватит? — спросил он. — Пытаться смотреть с его стороны?

— Хватит обнадеживать меня, — сказала она, зеленые глаза открылись с возмущенным взглядом. — Может, ты не понимаешь, что делаешь, но я знаю. Ты не «видишь его сторону» или «заявляешь факты». Ты дико закручиваешь правду своим глупым оптимизмом, как всегда. Тебе пока это сходило с рук, потому что у тебя был пророк рядом, но Боба уже тут нет. Это не какое-то недопонимание, откуда можно выйти добротой. Это моя жизнь. Его жизнь, — она указала на Фредрика. — Я делала грязную работу Бетезды шесть веков не для того, чтобы дать тебе играть, рискуя детьми, которых я защищала, отдав все!

— Я не играю, — Джулиус был оскорблен. — И я не перекручиваю правду. Я думаю, что ты все не так поняла, потому что делаешь выводы, основываясь на старой информации.

— Лучше, чем дико спекулировать на получасовом разговоре!

Джулиус стиснул зубы, и его сестра отвела взгляд, выпустив дым.

— Смотри, — сказала она мягче. — Я понимаю, что ты хочешь исправить проблему. Ты всегда пытаешься все исправить. Обычно мне это в тебе нравится, но это не исправить. Сян так долго думает обо мне, потому что он — романтик, но ему ничто не мешает найти другую драконшу и быть счастливым. Он может отпускать прошлое, но даже если он проживет десять тысяч лет в счастье, он не сможет исправить то, что мы сломали. Ничто не может. Это холодная тяжелая правда, и никакие разговоры это не изменят.

— Я и не говорю, что изменят, — сказал Джулиус. — Я просто говорю, что, может, это не так важно, как ты думаешь. Твои решения основаны на предположении, что Цилинь расстроится, узнав правду, и его удача сотрет всех вас раньше, чем он поймет, что сделал. Но это не вяжется с его действиями. Если бы Цилинь ценил свой род и свой долг выше всего, он остался бы в безопасности в Китае и дал бы Алгонквин съесть нас. Он этого не сделал. Он прибыл сюда, давя на свою удачу, силу и ресурсы, решив завоевать наш клан против воли своего народа, чтобы защитить тебя.

Он протянул руки к Челси.

— Если действия говорят громче слов, то его кричат с крыш, что ты для него важна. Потому я не могу поверить, когда ты говоришь, что мы не можем это исправить. Если ты так важна, как показывает его поведение то его удача — та удача, которая сделала тебя беременной, хоть это было невозможно, потому что он хотел семью с тобой — не даст тебе умереть.

Челси опустила взгляд. Он все еще ощущал ее гнев в комнате как физическую силу, но что-то из его слов пробилось, потому что она не спорила. А Фредрик смотрел на Джулиуса пристально и с восторгом.

— У тебя есть план, да?

— Да, — сказал Джулиус, глубоко вдохнув. — Простой. Мы скажем ему правду.

— Я знала это, — прорычала Челси, вскинув голову и хмуро глядя на него. — Ты не можешь отстать, да?

— Не могу, — твердо сказал он. — Потому что, если это оставить, станет хуже. Правда выйдет так или иначе, но если мы скажем ему сами, а не позволим раскрыть самому, у нас будет лучше шанс управлять последствиями.

Фредрик кивнул.

— Мы можем мягко раскрыть это ему. Смягчить удар.

— Вряд ли удар можно смягчить, — печально сказал Джулиус. — Если Челси права, и род Цилиня потерян навеки, это большая потеря, как ни подавай. Но все не так плохо, — он улыбнулся сестре. — Ты сказала, он всегда хотел детей. Теперь у него двадцать. Это дает ему то, что нужно защищать.

— Или список целей, — буркнула Челси.

Джулиус обмяк.

— Почему ты всегда такая негативная?

— Потому что кто-то должен быть, — рявкнула она. — Все твои слова звучат хорошо в теории, но если скажешь ему правду, и ты ошибаешься, нам всем конец. Прости, если убиваю радость, но потенциально ужасная гибель всех, кого я люблю, подавляет мой энтузиазм к экспериментам.

— Это риск, — признал Джулиус. — Но рискованно и скрывать эту тайну. Мы в любом случае прижаты к стенке, так почему не выбрать решение, от которого станет лучше? Если скрывать тайну, придется все это снова проходить. Но, если сказать Цилиню правду, и он ее примет, то все изменится. Думаю, это стоит риска.

— Тебе легко говорить. Ты ничем не рискуешь, — она кивнула на Фредрика. — Спроси его. Ты рискуешь его жизнью.

Это было справедливо, но, когда Джулиус посмотрел на брата — племянника, как он запоздало понял — Фредрик выглядел решительно.

— Я верю в Джулиуса.

Челси уставилась на него.

— Ты сказал мне на прошлой неделе, что он бредит!

— Да, — сказал Фредрик. — Но это было на прошлой неделе. С тех пор я видел, как он творил невозможное. Он свергнул Бетезду. Он освободил тебя. Он изменил наш клан волей и словами. Если он