Бронепоезд быстро набирал скорость. Сбитые встречным потоком воздуха многокрылы соскальзывали с брони и густым гудящим роем кружились над составом, норовя снова прицепиться к вагонам.

Марина, как и в прошлый раз, окатила исследовательский вагон огнем. Очищающее пламя хлынуло из форсунок раз, другой… Вагон загорелся. Тварей на нем больше не было.

В отличие, увы, от других вагонов.

— Всем огнеметчикам! — снова раздался в динамиках внутренней связи голос Когана. — По моей команде — огонь на минимальную дистанцию! Вверх по максимуму!

И после краткой паузы, предоставленной для приготовления:

— Залп! Залп! Залп!

Густые струи огня, практически одновременно выплеснутые бортовыми огнеметами под слабым давлением вверх, размазались по воздуху, попали на вагоны. Кое-где залили шипастые борта.

Горящие многокрылы отваливались от состава, как слои штукатурки от отсыревших стен. Отдельные особи носились маленькими кометами перед закрытыми бойницами, но тоже в конце концов падали под насыпь.

И все же этого было недостаточно. Огнеметы не могли омыть весь бронепоезд. Значительная его часть по-прежнему была облеплена насекомыми. Да и над поездом, вне досягаемости огнеметных струй, тоже вились тучи интродуктов.

Тварей все еще было слишком много. В десятки, может быть в сотни раз больше, чем во время первой стычки с многокрылами. Опять открывать люки и выпускать на крышу бойцов с ранцевыми огнеметами было бы полнейшим безрассудством: сейчас интродукты разорвут огнеметчиков и залетят в люки, прежде чем удастся сделать хотя бы один выстрел.

Коган это понимал, и гнать людей наверх не стал. Зато из крыши штабного вагона выдвинулась катапульта беспилотника. Установка распихала копошащуюся массу многокрылов, поднялась над тварями и — раз!

С катапульты взлетел беспилотный летательный аппарат.

Интродукты, вьющиеся над бронепоездом, легко уклонились от БЛА. Док оказался прав: ни нападать на беспилотник, ни преследовать его не стала ни одна летающая тварь.

Небольшой аппарат взмыл высоко в небо, превратившись в едва заметную точку, а вскоре и вовсе исчез из поля зрения. Теперь оставалось уповать на мастерство оператора БЛА и ждать, пока стеклянное око беспилотника засечет матку многокрылов и даст целеуказание ракетчикам.

Вот только смогут ли они дождаться этого момента? Время сейчас работало против них. И каждая секунда была на счету.

— Восьмой вагон! — раздался чей-то встревоженный крик по внутренней связи. — Докладывает восьмой вагон! Твари прогрызаются!

— Не пускать внутрь! Держаться! — приказал Коган. — Слышите, восьмой? Держаться!

И добавил со вздохом:

— Изолировать восьмой!

Как крышку гроба опустил.

В перископ, поднятый над языками пламени, объявшими исследовательский вагон, Егор увидел, что творится с «восьмеркой».

Это был один из вагонов огневой поддержки. На его бортах тоже горели потеки зажигательной смеси, а на крыше копошились твари. Причем некоторые из них уже не липли к броне всем телом, а торчали из нее под углом. Вытянутые тела многокрылов топорщились, словно небольшие живые шипики. Сложенные крылья. Острые задки… А вот передних жвалистых частей насекомых видно не было. Интродукты глубоко вгрызлись в броню.

Они прогрызли ее практически насквозь…

Один из многокрылов, поплотнее прижав жесткие крылья к хитиновому панцирю, начал протискиваться сквозь узкую «червоточинку» в металле.

Из нутра «восьмерки» грянул одиночный выстрел. Разорванные ошметки насекомого вышвырнуло наружу.

К освободившейся дырке подлетели еще две твари и принялись усердно расширять отверстие. Через другие бреши в вагон тоже уже лезли новые многокрылы.

Опять загремели выстрелы. Посыпались куски хитина и отстреленные крылья. Экипаж вагона превращал прогрызенные насекомыми отверстия в бойницы и в упор расстреливал интродуктов. Однако многокрылы настырно лезли и лезли внутрь. Дыр становилось все больше, и они делались все шире. Пальба становилась частой и беспорядочной.

— Восьмой, как вы? — поинтересовался по внутренней связи Коган.

— Держимся. Пока держимся. Пока-а-а-а!

Из динамика донесся крик отчаяния и боли. Связь оборвалась.

Это могло означать только одно: твари все-таки прорвались в вагон.

Кажется, внутри кто-то еще успел стрельнуть. Кажется, из дробовика. Три или четыре раза. Потом «восьмерка» умолкла окончательно. Все было кончено. Экипаж не сумел удержать вагон. Через проточенные в броне ходы влезали все новые и новые твари.

Скоро там жратвы не останется, а тогда…

— Девятый вагон! — прозвучал из динамиков еще чей-то напряженный голос. — Докладывает девятый! Кажется, твари прогрызаются из «восьмерки» к нам!

— Седьмой? — после недолгой паузы раздался голос Когана. — Что у вас?

— Та же беда, — сдавленно ответил кто-то. — Интродукты скребутся в тамбурный люк.

Начиналось самое страшное: проникнув в один вагон, многокрылы расползались по соседним. А ведь изнутри захватить бронепоезд им будет проще. Внутри нет ни огня, ни встречного воздушного потока. Да и заблокированные тамбурные люки все-таки не столь надежная преграда, как внешняя броня.

— Не впускать тварей! — отдал Коган единственный приказ, который можно было отдать в такой ситуации.

И добавил:

— Седьмой и девятый — изолировать.

— Четвертый! — снова ожила внутренняя связь. — Четвертый десантный вагон! Твари у нас!

«Четверка»? И у них, значит, тоже…

Судя по всему, многокрылы прорывали оборону по всем фронтам. Скоро, очень скоро весь бронепоезд превратится в дырявое решето. А ракеты все не взлетают! Беспилотник еще не отыскал цель.

Впрочем, тут мало найти ее, нужно еще и правильно идентифицировать. Никто ведь даже не знает толком, как должна выглядеть матка многокрылов.

— Одна брешь! Две! Три! — прокричали из «четверки».

Как будто это могло иметь какое-то значение.

В динамиках межвагонной связи загрохотали выстрелы.

— Изолировать четвертый… — пробился сквозь шум голос Когана.

Что ж, вполне ожидаемая команда.

Стрельба в «четверке» не стихала. Там еще держались. Понятное дело: десантный вагон. Много людей, много стволов. Там проще отстреливать жвалистые башки, прогрызающиеся сквозь броню.

Егор подумал о том, что если бы многокрылы вот так же пробивались в исследовательский вагон, где укрылось лишь три человека, отбиться точно не удалось бы.

Подумал и похолодел.

Отчетливый скрежет послышался откуда-то снизу.

«Накаркал, блин!» Хотя вслух он не «каркнул» ни звука, но, видимо, хватило одной мысли.