— Отставить разговорчики, — приказал Коган. — Десантным группам выставить наружное оцепление.

Ярмарочная охрана с дробовиками угрюмо наблюдала за происходящим, но не вмешивалась. Видимо, тот, кто обладал здесь силой, автоматически получал право устанавливать свои порядки на станции-рынке. У бронепоезда была реальная сила. У охраны были только гладкостволы, снаряженные картечью.

Высыпавшие из вагонов бойцы Когана оттеснили провинциалов. Полковник разрешил подпускать к составу только тех торговцев, кто мог предложить на продажу боеприпасы. Худо-бедно торговля налаживалась. Точнее, не торговля даже, а мена.

Из состава вынесли несколько комплектов обмундирования, обувь и кое-что из харчей. Местные оружейники воспарили духом и выстроились перед бронепоездом в очередь. Остальные торговцы, убедившись, что здесь им ничего не светит, вновь обратили внимание на других посетителей ярмарки.

Тревогу подняли наблюдатели, несшие стражу на переходном мосту и на крыше вокзала.

— Многокрылы! — донеслось сверху.

Над станцией взвыла сирена. Часть народа, позабыв о торговле, сразу ломанулась в укрытия. Люди расталкивали друг друга и затаптывали товар. У строений, вплотную примыкавших к вокзальной площади, возле подвалов, магазинов и ларьков возникла давка.

Кто-то бежал к зданию вокзала, кто-то — к старым ржавым вагонам на запасных путях, кто-то — к подземному переходу и камерам хранения. Кто-то пытался спасти не только себя, но и свой скарб. Какие-то повозки въезжали под арки и навесы, вламывались в широкие дверные проемы и пустые витрины.

И все же многие предпочли остаться на путях и платформах, надеясь на защитную сетку над головой и оружие в руках. Торговцы и посетители ярмарки хватались за ружья и обрезы и присоединялись к ярмарочным охранникам. Некоторые провинциалы жались к бронепоезду. Подняв стволы к небу, ждали…

А ждать оставалось недолго.

Откуда-то с севера быстро приближалась туча. Большая. Темная. Живая.

Это был уже не тот небольшой рой, от которого удалось отбиться бронепоезду. Это было кое-что посерьезнее.

Егор зачарованно смотрел в перископ на бесчисленную армаду многокрылов. Уткнувшаяся в мониторы Марина тоже не произносила ни слова.

— Мать моя женщина! — обреченно простонал возле исследовательского вагона один из торговцев — рябой парень с дробовиком. Он честно выстоял очередь к бронепоезду, но так и не успел обменять свои патроны на московские гостинцы. — Сколько же тварей налетело-то, а? Никогда такого раньше не видел.

— Матка где-то рядом, — спокойно и хмуро ответил ему другой провинциал — заросший косматый старик. — Не отобьемся.

С этими словами старик взвел курки видавшей виды охотничьей «горизонталки».

— Все в бронепоезд! — приказал Коган, вскочив на подножку. — По ваго-о-онам!

И захлопнул люк штабного вагона.

Десантники из оцепления заскочили в поезд в считаные секунды.

Туча была уже совсем близко.

— Экипажу приготовиться к бою! Задраить люки! Закрыть бойницы! Зарядить дробовики и ружья! — гремел по межвагонке голос Когана. — По моей команде быть готовыми открыть бойницы и дать залп картечью! Локомотивная — полный…

— Товарищ полковник, — голос, неожиданно и бесцеремонно вклинившийся в распоряжения комброна, принадлежал доку. Научный консультант говорил из изолированного лабораторного отсека.

Егор поморщился: трудно вообще-то было найти для этого более неподходящий момент.

Реакция комброна не заставила себя ждать.

— В чем дело, док?! — даже не пытаясь сдерживать ярость, прохрипел Коган. — Не забивай межвагонную связь, понял?

Видимо, док не понял.

— У меня есть важная информация… — как ни в чем не бывало продолжал он.

— А у меня — важное дело, — взорвался комброн. — Отбить атаку тварей и вывести бронепоезд из-под удара. Так что заткнись и не мешай.

— Информация касательно многокрылов, — не унимался док. — Я кое-что выяснил. Возможно, это поможет с ними справиться.

Егор насторожился. А ведь действительно… Пока они ехали на ярмарку, док возился с тварями, которых собрала для него Марина. Может быть, научный консультант в самом деле даст толковую консультацию?

Многокрылы между тем уже зависли над стальной сеткой. Снаружи доносилось знакомое уже зловещее гудение. Сотни, да нет — тысячи крылатых особей роились над станцией, как мошка над костром. Интродукты поджидали отставших, выбирали жертв и готовились к атаке.

Секунду или две по межвагонной связи слышалось сердитое сопение Когана. Встревать в разговор комброна и дока не рисковал никто.

— Ладно, док, — перед лицом опасности, угрожающей всему бронепоезд, полковник все же преодолел неприязнь к своему консультанту. — Говори. Я слушаю…

— У многокрылов имеется особый чувствительный орган, — начал док. — Что-то вроде биологической антенны, воспринимающей сигналы извне. Благодаря этому органу интродукты способны отыскать даже хорошо спрятавшуюся добычу.

— И это все, что ты хотел мне сообщить? — раздраженно спросил Коган. — Ты отвлекаешь меня, чтобы объяснить, как твари узнают, что в бронепоезде есть живые люди?

— Этот же орган заменяет многокрылу мозг, — продолжал док. — Он является своего рода ретранслятором нервных импульсов.

— Ну и что с того?

— Ретранслятором, понимаете? Эти импульсы тоже поступают извне.

— Многокрылами управляют? — все-таки, когда было нужно, Коган умел соображать быстро. В голосе полковника послышалась заинтересованность.

— Не только управляют. Это нечто большее. Многокрылы вообще функционируют лишь благодаря этим сигналам. Они как… как марионетки, связанные с хозяином невидимыми ниточками.

— Биороботы? — уточнил Коган.

— Грубо говоря, да.

— Чьи? — Еще один короткий уточняющий вопрос. И сразу же — еще один. На этот раз — вопрос, больше похожий на ответ: — Матка?

— Больше некому.

Многокрылы упали сверху как град в майскую грозу.

Загрохотали выстрелы…

Сеть ненадолго, но все же задержала интродуктов, а ружья и обрезы провинциалов остановили первую волну тварей, застрявшую в металлической паутине. Но, увы, остановили не полностью. Пока вниз сыпались ошметки расстрелянных насекомых и в воздухе кружились, словно осенние листья, вырванные ружейными залпами крылья, десятка два-три интродуктов поднырнули-таки под защитные стальные кружева и заметались среди стрелков.

Беспорядочная и бессмысленная пальба продолжалась. Однако под дробь и картечь, которой стрелки пытались сбить в полете прорвавшихся многокрылов, чаще попадали люди, чем летающие твари. Дружественный огонь выкосил немало народу и лишь ослабил оборону станции. Несколько раз ружейные заряды звякнули и по бронепоезду.