Эх, жаль, у нас нет клонских гидрофлуггеров «Сэнмурв»! Этим-то машинкам подобные задания не просто по плечу — это их профильное назначение. Но чего нет, о том не плачем. Нет пуантов, будем танцевать в сапогах, потому что хочется очень.

Очень хотелось денег, но это не главное. Заедал меня азарт и профессиональная гордость. Как так? Я, Румянцев Андрей Константинович, лучший пилот курса, да не сумею посадить «Гусар» на сейнер? Дрянь безобразная! Конечно, сумею!

А вообще, задание начальства ощутимо попахивало.

Главный поставщик их величеств Дитерхази и Родригеса — рыбопромышленная корпорация «Сакана». Забор груза происходит из специально оборудованных терминалов на Кастель Рохас, без всяких импровизаций. Это же идиотизм, так рисковать.

Правда, как писал классик: ради ста процентов прибыли капитал пойдет на любое преступление. А тут целых шестьсот!

Что это преступление — сомнений не возникало.

Наверняка я полечу на борт сейнера «Саканы», капитан которого желает срочно скинуть левый товар. Иначе с чего такая спешка? И канитель с вывозом груза прямо с моря?

Мне, впрочем, это все равно. У меня официально оформленный приказ правления. Прилетел, забрал, улетел. Только вот не гробануться бы!

Кстати, насчет «гробануться».

Нехорошие мысли закрались в мою недальновидную голову, когда мы готовили флуггер. Цветущий Пьер Валье уже знал, в чем дело, получил распоряжения на этот счет и теперь отрабатывал вводные. На палубе стоял «Гусар», а бригада техников демонтировала все, что только можно.

— О! Андрей! — встретил меня Пьер. — Смотри, какого мы тебе красавца готовим. Но ты все равно ненормальный, что согласился. Убьешься ведь!

— Здорово, Пьер! Спасибо за моральную поддержку. Я смотрю, вы тут без меня разобрались? — обреченно ответил я.

— А что тут разбираться? Все просто. Флуггер надо максимально облегчить, а иначе — без шансов.

Я тоскливо глянул на свой «Хаген», которому выпал внеочередной выходной, и не менее тоскливо — на сегодняшнего железного коня. Обошел фронт работ. Забрался внутрь флуггера, поглядел, как техники курочат блок системы пожаротушения. Выбрался наружу и, стоя на трапе, принялся давать рекомендации Пьеру.

— Значит так, диагноз следующий: вы все верно устроили, но надо усугубить. Снимаем ракеты из-под крыльев, это раз. Снимаем с крыльев ракетные пилоны, это два. Станцию защиты хвоста к чертовой матери, это три. Да-да! Со стрельбовым генератором, блоком охлаждения и прочей требухой.

— Ты уверен? Я понимаю — ракеты! Но хвостовку-то… — пожал плечами тот.

— Конечно, уверен! Систему пожаротушения вы уже сняли — терять нечего. А так мы почти три тонны выигрываем, — отрезал я и скатился с трапа, обуреваемый жаждой еще что-нибудь у флуггера отыметь.

Отрезать-то я отрезал. Да еще с таким компетентным видом, что два хлопца тут же подогнали погрузчик, который должен был принять башенку с кормы. И вот тут-то мне подумалось: а что будет, если меня накроют коллеги по опасному ремеслу?

«Алые Тигры», например? Они сами контрабандисты изрядные, а потому относиться к ним требуется бережно. В особенности, когда везешь груз левой рыбы.

Я думал недолго и моментально затребовал истребительный патруль.

Диспетчер меня послал, я послал его, и пришлось звонить сеньору Роблесу. Он жадничал по инерции минут десять.

— Топливо! Надо! Экономить! Вам ясно, Румянцев?

Тогда я предложил ему слетать самостоятельно, и Роблес сломался. Выделил мне два «Хагена». Да и «выделил» — слишком сильно сказано. Просто дежурный патруль получил приказ сменить маршрут барражирования, вот и все.

План полета получился продуманный.

Во имя уменьшения веса мой кургузый, со всех сторон урезанный «Гусар» принял топлива на два пальца — только-только дотянуть до места, приземлиться, выйти на орбиту. А на орбите меня должен был ждать «Хаген» с дополнительным баком. Я заправлялся от этой коровки и летел домой, отдавать рыбу и забирать деньги.

Непривычно легкий «Гусар» шел над Южным океаном. Бесконечным, как космос, синим, как очи Браун-Железновой.

Насчет идеальных метеоусловий сеньор Роблес погорячился. Дул ветерок. Несильный, но ощутимый. Он нагнал волны — череда гребешков наползала из-за горизонта, торопясь на другой край пейзажа.

Насчет того, что «Гусар» «шел», я погорячился. Полз — вот верный термин. Я пятый раз заходил на посадку. С борта сейнера-переростка по рации надрывался шкипер, он кричал мне что-то ободряющее и просил не поцеловать корабль.

Это вполне соответствовало моим планам. Поэтому я попросил повесить на одну из носовых стрел и по углам мостика радиомаяки, чтобы парсер хоть как-то мог взять триангуляцию. Морячки повесили.

Потом я попросил привести судно носом к волне, чтобы сменить противную бортовую качку на менее вредную килевую, которая отличалась большей амплитудой, а значит, сообщала меньшую скорость колебаний палубе. Сейнер развернулся на северо-запад.

Я завел флуггер с кормы и самой малой тягой потянул вперед. Однако при первом же заходе высота до надстройки оказалась настолько незначительной, что днищевые дюзы ухитрились сдуть один из маяков. Парсер немедленно заругался, и мне пришлось отворачивать.

Капитан тоже ругался, но что поделать?

Пока вылавливали маяк и волокли его на место, я попросил обозначить центр палубы.

— Чем обозначить? — спросили с корабля.

— Да чем угодно! — ответил я.

— А нужно точно центр найти? — поинтересовались непонятливые.

— Если вы хотите, чтобы я присел у вас на что-нибудь ценное, тогда можно не точно, — пояснил я, после чего непонятливые все уяснили и забегали по палубе с рулетками.

В конце концов геометрический центр определился, и туда водрузили пожарное ведро. Знаете, такое бессмертное морское угрёбище красного цвета и конической формы? Форма — это чтобы никто не украл, кому оно такое нужно?

Парсер засек маяки. Парсер засек ведро. Оно очень здорово встало на палубе и целиться в него было удобнее не придумаешь. Пошли на посадку. Я, «Гусар» и его парсер. И не попали.

И не попали четыре раза подряд. С орбиты за мной следили два «Хагена». Пилоты веселились вовсю и поддавали жару.

— Румянцев, захвати с собой пару рыбин!

— Давай-давай! Сейчас снесешь надстройку, интересно, сколько это может стоить?

— Роблес платит, при чем тут Румянцев?

— Румянцев, кстати, а сколько тебе Роблес платит?

— Цирк, настоящий цирк!

— Ты смотри, они на палубу ведерко поставили! Ведерко! Мама дорогая, я сейчас заплачу!

Не думаю, что эти фонтаны иссякли бы, но чертей наконец-то унесло по орбите за горизонт и я избавился от их назойливого конферанса.