единственная дочь вдруг признала своим родителем. Приятно же! Кстати, а вот интересно, я у него правда один ребенок, или есть другие? Не буду пока спрашивать. Вдруг у него много романов было? Одну наследницу нашел, а других ищет. Не моё это дело, потому промолчу.

— Вот и хорошо! — сказал Леднёв. — Карточка банковская ещё у тебя?

— Не успела сдать в бухгалтерию.

— И не надо! Оставь себе. Там лимита нет. Ну… в разумных пределах, конечно, — улыбнулся папа.

— А каковы они?

— Скажем… — он почесал висок. — Десять миллионов долларов нормально будет?

Я аж икнула от неожиданности. Во рту пересохло внезапно. Ничего себе сумма! Да мне, чтобы заработать столько, нужно пахать много лет, а тут вдруг…

— И я могу столько потратить? — спросила шепотом.

— Конечно, — серьёзно ответил Владимир Кириллович. — Ты же моя дочь.

— Папа, а можно вопрос?

— Конечно.

— Скажи, а я у тебя… одна?

— Насколько мне известно, да, — ответил босс и звонко рассмеялся. Это был смех счастливого мужчины, которой внезапно нашел своего единственного ребенка и теперь рад этому, а заодно и тому, что никто больше не претендует на звание наследника. У богатых ведь как? Стоит кому-то стать миллиардером, как внезапно обнаруживаются не только далекие родственники, но и «девушки, с которыми у него было». И требуют компенсации, алиментов и т. п.

Мы поговорили ещё немного, теперь уже о рабочих вопросах. Я не забыла спросить о новенькой, которую приняли на работу благодаря протекции Уварова.

— Что за новенькая? — нахмурился папа.

— Её зовут Елизавета, она из Захолустинска. Из той фирмы, куда нас отправлял Жираф, чтобы проверить, как работаю идеи на провинциальном уровне. Помнишь проект корпорации Tes Cott?

— Да, и что?

— Та девушка показала себя с очень хорошей стороны, а недавно приехала сюда, в Москву. Пришла к Уварову, тот помог ей оформиться к нам. Теперь она трудится в его департаменте, — пояснила Леднёву.

Он насупился ещё сильнее.

— То есть ты хочешь сказать, что он очередную свою… прости за слово, шлюшку на работу к нам притащил?

— Ну что ты! Елизавета умная, трудолюбивая, исполнительная девушка. С хорошим потенциалом, — ответила я. — Пусть работает на здоровье!

— У них роман? — поинтересовался папа.

— Наверное, — я сделала вид, что меня эта тема не интересует. Кажется, Леднёв угадал мою попытку скрыть истинные чувства.

— Хорошо, Лика, — сказал. — Пусть эта Елизавета работает, а там посмотрим. Мне главное, дочь, — он протянул руку и положил свою ладонь на мою, стало тепло и приятно, — чтобы ты была счастлива.

— Спасибо, папа, — ответила я.

Мы договорились, что с завтрашнего дня я оформляюсь в командировку, «а там видно будет», — подытожил Леднёв.

Вернулась в кабинет, сообщила Снежане, что завтра уезжаю в командировку. Только теперь без неё. Помощница опустила глаза, расстроилась.

— Снежик, — сказала я, взяв её за подбородок и приподняв мордашку, — не дуйся. Ты обязательно ещё увидишь много-много других стран. Обещаю: как только выпадет какая-нибудь командировка, ты первая на очереди. Для повышения квалификации или ещё чего-нибудь. Хорошо?

— Я согласная, — улыбнулась Снежана.

— Вот и чудесно, — я в прекрасном расположении духа вернулась на рабочее место, открыла компьютер, полезла смотреть, что такое Порт-Артур, чем знаменит и так далее.

Но не успела толком ничего прочитать, как из приемной послышались голоса Снежаны и… Уварова.

— Она просила никого к ней не пускать! — помощница ринулась преграждать Артуру путь.

— Да уйди ты! — рявкнул он на неё. — Мне надо, понятно?

— В чем дело? — я вышла в приемную, резко раскрыв дверь в кабинет. Уваров оказался прямо передо мной. Нос к носу, лицом к лицу.

— Поговорить надо, — сообщил суровым тоном.

— Проходите, Артур Львович, — я сразу дала понять, что никаких муси-пуси не будет.

Мы зашли, Уваров закрыл дверь. Я села в кресло и напряглась. Вид у него был уж очень решительный. Остановился перед моим столом, положил на него руки, наклонившись. «Навис надо мной, словно коршун, готовый на жертву броситься», — подумала тревожно.

— Что вам нужно, Артур Львович?

— Лика, я хотел тебе всё объяснить, — начал он. — Та ситуация в моем кабинете. Это было недоразумение! Елизавета сама на меня набросилась и стала целовать, я не собирался… Блин, Лика, ну почему ты мне не веришь?!

Это он заметил моё хмурое и абсолютно недоверчивое лицо.

— Я не собираюсь вам ничего объяснять, Артур Львович, — сказала жестко. — Вы поступили, как последний… — ох, какие яркие слова у меня крутились в голове в этот момент, но сдержалась. — Сами знаете кто!

— Лика! Да не целовал я её, это она меня! Между нами ничего нет, понимаешь?! — Артур уже практически кричал, но с моего стола слез и принялся ходить туда-сюда по кабинету.

— Меня это не касается, — ледяным голосом ответила я.

Уваров вдруг подошел ко мне. Очень резко, встал рядом, наклонился, так что его лицо оказалось рядом с моим — нас разделяли буквально пара сантиметров, и прошептал горячо:

— Лика, ты для меня очень много значишь. Только ты! Никто больше! — и вдруг он меняет тон, садится на корточки, кладет мне ладони на колени, продвигает их вперед, оказавшись под юбкой. Смотрит пристально в глаза и ждёт мою реакцию. Вид такой у него сделался загадочный, страстный, словно хочет что-то сокровенное сказать. Очень важное, главное. Но… не смеет!

— Соблазнить? — спросила я голосом, в котором сверкали на жутком морозе огромные глыбы льда. — Только попробуй!

Уваров мгновенно убрал руки. Вскочил и бросил:

— Ну и дура!

В следующее мгновение он вышел из кабинета и так саданул дверью, что несколько фотографий в рамках, висевшие на стене, упали на пол и разбились, засыпав пол осколками.

Глава 50

Много сил мне стоило не заорать в спину Уварову:

— Сам идиот!!! — и тем выразить свою боль и обиду на него, которые практически разбили мне сердце и заставляют менять свою судьбу. Но я прекрасно помню: после драки кулаками не машут. Я и в детдоме никогда не ревела после того, как меня кто-нибудь сильно обидел. Не проигрывала ситуацию в голове,