И никогда уже сыщик не узнает, каким был Жагр Паттерсон, частный сыщик.

Но Марк, что скрывать, был просто рад, что все закончилось. Теперь Хозяин не сможет прислать к нему парочку громил для беседы – просто потому, что мертвые к этому совершенно не склонны. Больше не надо будет днями искать в десятках книг хоть что-то, связанное с трафаретом.

Не будет больше стрел, болтов, метательных ножей, погонь, бегств…

И слава богу. Набегались. Нагонялись. Хватит.

Марк посмотрел на Боровика, потом на Мортимера. Интересно, о чем они думают? Наверное, почти об одном и том же.

Хотя Камнеглоту все же сложней – намного сложней.

Братья, да еще близнецы, – вместе с самого первого мига, всегда и везде.

Скоро ли Боровик придет в себя после такой потери? Придет ли вообще?

Будем надеяться, что да.

Пока лучше молчать… Дворф сейчас вряд ли склонен к дружеской беседе.

Настало время что-то менять… Марк любил свою профессию, обожал решать различные головоломки, но последнее дело ясно дало понять – за любое удовольствие надо платить.

Если ты берешься за головоломку посложней – будь готов потерять что-то… или кого-то.

Марк снова поднял глаза на дворфа и Зрячего. Вспомнил смеющегося Молота, серьезного Жагра, виновато улыбающегося Джона Малкома; подумал о Джулии.

Нет, к деревне он, конечно, не готов… но…

– Черт побери, а ведь нехилое дельце я раскрутил! – тихо сказал Марк и, затянувшись, выпустил три колечка в потолок.

К городскому кладбищу подъехал запряженный четверкой лошадей экипаж.

– Ты пойдешь сам, милый? – спросила Джулия.

Марк улыбнулся ей. Почему-то вспомнился тот день – алтарь, священник бубнит долгую молитву во славу молодых…

Последнее время Бойз вспоминал об этом все реже, но если уж вспоминал, не мог сдержать счастливой улыбки.

– Да, дорогая, – сказал он нежно и, отворив дверь, вышел прочь.

– Передавай привет, Марки! – крикнул Боровик. Он восседал на козлах; солнце играло бликами в блестящих пуговицах его расшитого камзола.

– Хорошо, – кивнул Бойз. – Обязательно…

Утром лил дождь. К обеду земля превратилась в кашу; лужи пузырились под каплями, почва отвратительно чавкала под сапогами.

Марк морщился, каждый раз на добрые десять дюймов проваливаясь в коричневую массу, но шел дальше.

На кладбище было безлюдно. В такую погоду люди старались не высовывать носа наружу, сидели дома, у теплого камина, курили, пили вино.

Или дремали в кресле, укрывшись старым пледом.

Горожане вообще редко бывают на кладбище: кому охота лишний раз идти так далеко?

Марк не был здесь ровно год – тогда они только провожали Жагра в последний путь. Молота же похоронили у него на родине, в Небесных горах – так просили родители погибшего дворфа.

Бойз покачал головой.

Сколько же всего произошло за этот год!

После того дела, с трафаретом, он оставил частный сыск и женился на Джулии. Это не был брак по просьбе старого графа – это была настоящая любовь, пусть и понял это Бойз не сразу.

Вдобавок скоро должно было произойти еще одно великое событие – гадалка предсказала молодоженам, что в следующем году у них родится сын, и Марк, пожалуй, впервые в жизни признался себе, что счастлив.

Мортимер Джонс вновь вернулся в Орден, где его в скором времени повысили до лейтенанта. Бойз иногда заходил к Зрячему в гости; они пили коньяк, курили трубки и смотрели на пляшущий в камине огонь.

Боровик по просьбе Марка остался жить в поместье графа и в скором времени обнаружил в себе задатки повара. Подучившись чуток у прежнего «властелина кухни», дворф стал готовить невероятно вкусные блюда – те, о которых принято говорить «пальчики оближешь».

Изредка он вызывался подменить старину Барри на козлах, и получалось у него это весьма неплохо.

Боровик даже не мог предположить, что в следующем году Марк хочет увидеть его еще в одной роли – в роли крестного для новорожденного малыша.

Но об этом вы ему пока не говорите – потом сюрприз будет, ладно?

Ко всему, через день после кончины Хозяина Зрячие нашли Волка. Мертвец обнаружился на задворках «Ночного мотылька». Поговаривали, будто бы он, напившись, избил пару проституток, за что и был убит телохранителями владелицы борделя.

Мать покойной Марты Бойз после той встречи у северных ворот более не видел, чему тоже был немного рад. О «бывшей возлюбленной» он даже думать забыл – сложно представить, что раньше его сердце билось чаще при одном упоминании имени «Марта».

Что же касается барона Бюргера и его изувеченного сынка Антуана, то первый временами навещал семейство Бойза; второй же после дуэли был отправлен бароном в Траг на учебу, где, судя по письмам, познакомился с очаровательной девушкой Лили и вскоре грозился жениться. Так что Бюргер-старший последние три месяца был в предвкушении грядущего знакомства, и его маленькие глазки так и светились счастьем.

Серое небо над головой все еще огрызалось дождем – мелким, редким, но оттого не менее противным. Несколько капель попало Бойзу за воротник, и он, вздрогнув, вернулся в реальность.

У могилы Жагра стояла одинокая фигура в черном плаще и черном же котелке. В руках у незнакомца блестела трость с набалдашником в форме козьего черепа.

Марк замедлил шаг, потом и вовсе остановился. Постоял, разглядывая фигуру в темном.

Черный оглянулся на него через плечо, вежливо кивнул:

– Здравствуйте, господин Бойз. Что же вы там стоите? Вы ведь тоже пришли к господину Паттерсону?

Бойз задумчиво кивнул, сделал еще несколько шагов и поравнялся с собеседником.

– Здравствуйте и вы, господин Крик.

Они помолчали. Марк изучал надгробную плиту, Крик смотрел больше в сторону.

– Это огромная честь для него – быть похороненным здесь, – сказал он некоторое время спустя. – До сего момента здесь хоронили только людей.

– Мы с Мортимером постарались, чтобы он стал первым.

– Славная работа. Надо же, как интересно получилось… Зрячим пришлось перешагнуть через себя аж два раза – он ведь был не только частным сыщиком, но и гарром вдобавок! Представляю лицо главы Ордена, когда он подписывал разрешение на похороны! – Крик усмехнулся, поправил шляпу.

– Да уж, поистине пути божьи неисповедимы, – добавил он глубокомысленно.

– Нет божьих путей. Каждый свою судьбу строит сам.

– Может, и сам, – не стал спорить Книгочей. – Но под чутким его руководством.

– Я верующий человек, господин Крик, но не настолько. В былые времена меня бы, наверное, сожгли на костре инквизиции, как еретика, однако я бы и тогда утверждал, что бога нет – есть только имя его, которое помогает людям в трудный час. За именем же, увы, нет ничего.