— Эй, вы что делаете, мистер? — Матрос прыгнул в катер и хотел остановить Белла. — Перестаньте!

— Плавать умеешь?

— Конечно.

— Адьё.

Белл ухватил его за руку и бросил за борт. Прилив уводил катер от причала. Белл включил двигатель и обогнул матроса, который негодующе кричал:

— Зачем же так? Давайте помогу!

Меньше всего Беллу нужна была помощь флота. Флот арестует Луиса и посадит на гауптвахту.

— Мой пленник, — сказал он. — Мое дело.

Прилив относил Луиса вниз по течению. Белл плыл рядом с ним на катере, готовый помешать китайцу утонуть. Но Луис оказался хорошим пловцом, он плыл современным стилем и легко резал воду.

На последних ста ярдах Белл обогнал Луиса. Привязал катер и, когда Луис выбрался из воды, ждал его на берегу, помахивая наручниками. Китаец, тяжело дыша, остановился и, не веря своим глазам, смотрел, на высокого детектива, который сказал:

— Протяни руки.

Луис достал нож и с поразительным для человека, только что состязавшегося с приливом, проворством сделал выпад. Белл отразил выпад наручниками и сильно ударил. Луис упал. Он был оглушен, и Белл смог связать ему руки за спиной. Потом поставил на ноги, удивляясь тому, какой он легкий. Луис едва весил больше ста двадцати фунтов.

Белл провел его на причал, где привязал катер. По проливу Каркинез всего четыре или пять миль к югу от Вальехо до Бенисия-Пойнт, где, если повезет, можно будет сесть на поезд, прежде чем флот спохватится.

Но раньше, чем он добрался до причала, подошел паром с Мар-Айленд и высадил толпу рабочих верфи.

— Вот он!

— Взять его!

Рабочие видели взрыв, видели летящие бочки и связали одно с другим. Они бежали к Луису и Беллу, а из подошедшего ремонтного трамвая вывалилась другая толпа; рабочие, размахивая молотами и железными прутьями, присоединились к первой ораве. Сплошная масса людей отрезала Беллу и его пленнику путь к катеру.

Зажгли ацетиленовый факел.

— Поджечь япошку. К дьяволу суд!

Исаак Белл сказал толпе линчевателей:

— Он не японец. Он китаец.

— Все они азиатские рожи, узкоглазые кули, все заодно.

— Вы не можете его сжечь. Он мой.

— Твой? — гневно кричали в толпе.

— А ты кто такой?

— Ты один, а нас сто человек!

— Сто человек? — Белл вытащил из шляпы «дерринджер», из пальто «браунинг» и направил на толпу два ствола. — У меня в левой руке два выстрела, в правой — семь. Так что вас не сто человек, а девяносто один.

Стоявшие впереди попятились, начали прятаться за другими, но на смену им появились люди, из гущи толпы. Толпа надвигалась, люди переглядывались в поисках вожака. Белл с каменным, словно из гранита, лицом переводил холодный взгляд с одного человека на другого.

Стоит лишь одному проявить храбрость…

— Ну, кто первый? Как насчет тебя, впереди?

— Взять его! — закричал высокий человек во втором ряду.

Белл выстрелил из «браунинга». Высокий закричал и опустился на колени, зажимая обеими руками окровавленное ухо.

— Девяносто девять, — сказал Исаак Белл.

Толпа попятилась, люди угрюмо переговаривались.

Подошел трамвай, звонком прогоняя рабочих с путей. Белл втащил Луиса Ло в вагон.

— Нельзя его заводить сюда, — сказал кондуктор. — Япошка весь мокрый.

Белл показал водителю трамвая широкое жерло двуствольного «дерринджера».

— Никаких остановок. Прямо к вокзалу Бенисия.

За десять минут, пролетев множество остановок с ожидающими трамвая пассажирами, они добрались до причала парома «Южной Тихоокеанской железной дороги». На другой стороне пролива Порт-Коста шириной в милю Белл видел «Солано», самый большой железнодорожный паром в мире; локомотив вел за собой на паром состав «Оверленд лимитед» из пульмановских вагонов. Белл втащил Ло в кабинет начальника вокзала, представился, купил купейные билеты для поездки через континент и разослал телеграммы. Паром за девять минут пересек пролив. Локомотив вытащил первую половину состава. Маневровый локомотив выталкивал с парома последние четыре вагона. Через десять минут состав снова стал единым и отошел от вокзала Бенисия.

Белл отыскал купе и приковал Луиса к трубе. А когда трансконтинентальный поезд углубился в долину реки Сакраменто, Луис впервые заговорил.

— Куда вы меня везете?

— Луис, из какого вы тонга?

— Я не из тонга.

— Почему вы пытались создать видимость, будто арсенал взорвали японцы?

— Я не стану с вами разговаривать.

— Конечно, станете. Вы расскажете мне все, что я хочу знать: что вы пытались сделать, почему и кто вам приказывал.

— Вам не понять таких людей, как я. Я не буду говорить. Хоть пытайте.

— «Это не мой стиль, — процитировал Белл популярное стихотворение. — Первый удар, — сказал судья».

Луис самодовольно сказал:

— Я читал это ваше «Кейси с битой».[35]

— Вы уже кое-что мне сказали, — ответил Белл. — Только сами еще этого не поняли.

— Что сказал?

Детектив замолчал. В сущности Луис Ло подтвердил его сомнения, что он не просто гангстер из тонга. Он не верил, что китаец и есть шпион, но в Ло было нечто большее, чем обнаруживала сегодняшняя попытка на Мар-Айленде.

— Вы дали мне большое преимущество, — сказал Ло.

— Какое?

— Признали, что вы не такой человек, чтобы пытать меня.

— В Хип Синг так определяют человека?

— Что такое Хип Синг?

— Это вы мне скажите.

— Когда мы поменяемся местами и вы станете моим пленником, — сказал Луис Ло, — я буду вас пытать.

Белл вытянулся на койке и закрыл глаза. Голова болела, и овцы по-прежнему летели кувырком.

— Сначала я использую резак, — начал Ло. — Секач. Острый, как бритва. Начну с вашего носа…

Луис Ло продолжал ярко описывать мучения, которым подвергнет Белла. Это продолжалось, пока Белл не захрапел.

Детектив открыл глаза, когда поезд остановился в Сакраменто. В дверь каюты постучали. Белл впустил двух крепких агентов службы охраны из конторы агентства в Сакраменто.

— Отведите его в багажный вагон и наденьте браслеты на руки и на ноги. Один из вас должен все время оставаться с ним. Второй спит. Я заказал для вас место в пульмане. Вы не должны выпускать его из виду ни на миг. Вы не будете отвлекаться на разговоры с проводниками. Если у него появится синяк или ссадина, ответите передо мной. Я буду постоянно заходить. И будьте особенно бдительны на остановках.