воздухе пахло серой и обугленной плотью, и он оглашался грохотом, треском и воплями. Все еще борясь с оцепенением после телепортации, Галаэрон вспомнил, что он был где-то еще, пытаясь спастись от какого-то надвигающегося катаклизма. Воздух там пах так же, и шум битвы был таким же громким. Он начал опасаться, что они все-таки не сбежали, что они вот-вот пострадают от последствий какого-то ужасного события, от которого они спасались. Галаэрон взглянул на полог голубого леса и съежился от того, насколько этот вид ему знаком.

— Я думаю, что мифал дал отпор…

Он уже собирался сказать «моему заклинанию телепортации», когда свинцовое сияние просочилось сквозь лес. Его потрясло страшное сотрясение, сотрясение, которое вспыхнуло у него в животе и вырвалось наружу. Его ладони и подошвы онемели, барабанные перепонки стучали, а голова наполнилась болью. Он обнаружил, что стоит на четвереньках рядом с Валой, Такари и Кулом, думая, что они все умрут, и удивляясь, почему мифал вмешался в его магию, когда обычно отклонял заклинания перемещения только тогда, когда они пересекали его периметр. Конечно, Галаэрон использовал магию теней. Несколько месяцев назад здоровый мифал помешал Мелегонту прикоснуться к Теневому Плетению, но в своем ослабленном состоянии он не препятствовал ни одному из теневых заклинаний, которые Галаэрон наложил за пределами Стонущей Пещеры. Это было все, о чем думал Галаэрон, прежде чем ему пришло в голову, что он уже пережил ударную волну. Рев в ушах на самом деле был оглушительной тишиной, понял он, и земля под ним ни разу не содрогнулась от удара падающего синего дерева. Он поднялся на колени, огляделся и увидел, что, хотя лес был знаком, это был не тот, что под Стонущей Пещерой. Подлесок позволял укрыться птицам и животным, и местность была не такой крутой. Возможно, они все-таки добрались до Звездного Луга. Галаэрон начал подниматься ... и его потянула вниз мясистая лапа Кула. Ваасанец использовал разговор жестами, чтобы призвать к тишине, а затем скользнул обратно в подлесок так же незаметно, как любой эльф. Когда Вала и Такари сделали то же самое, Галаэрон упал на живот и последовал за ними, затем повернулся и выглянул из-за куста. Звездный Луг лежал прямо впереди, его небольшое пространство было покрыто едким дымом, а пышные травы почернели от битвы. В дальнем конце Пруд Славы Рассвета порозовел от пролитой крови и все еще кипел от какого-то магического жара. Тела как эльфов, так и других лежали разбросанными вдоль дальней стороны, где Избранные и Рота Холодной Руки были атакованы, все еще ошеломленные.

Как и Галаэрон и его спутники, те, кто был на поле боя, уже начали приходить в себя и подниматься. Обе стороны, казалось, были не готовы к сражению, эльфы и их союзники оказались на открытом месте, а фаэриммы и их рабы разума беспорядочно разбросаны по краю луга, примыкающего к Галаэрону и его спутникам. Эльф в изодранных доспехах поднял темный меч и с его помощью отрубил покрытую щупальцами голову пожирателя разума. Фаэримм всплыл и ответил черным лучом, который оставил дыру размером с дыню в груди воина. Еще один эльф вскочил, поймал меч, прежде чем тот упал на землю, и бросился на убийцу. Битва разгорелась в полную ярость, серебряные стрелы и белые вспышки прочерчивали блестящие полосы в воздухе, пламя вырывалось из почерневшей земли, головы, торсы и тела разрывались без видимой причины. Даже мифал приложил все усилия, чтобы присоединиться, забросав врагов Эверески градом слякотных шариков, которые растворились на их плечах и не имели никакого эффекта, кроме как заставить эльфов сражаться сильнее. Галаэрон подумал о Кейе и хотел броситься на поле, чтобы найти ее, но более спокойная часть его, темная, более хитрая часть, сдерживалась. Глупый героизм не принесет ничего, кроме глупой смерти, а Кейя нуждалась в нем живым. Вся Рота Холодной Руки нуждалась в нем, как и Хелбен и другие Избранные, как и вся Эвереска. Он был единственным, кто понимал фаэриммов, кто знал, как победить их. Он должен работать для достижения своей цели и доверять своей сестре, чтобы сохранить себя в живых. Сделать что-то меньшее означало предать воинственный дух в ней ... и в самой Эвереске.

Галаэрон нашел Избранных возле Пруда Славы Рассвета, все еще в масках фаэриммов и швыряющих заклинания обратно в основную часть Роты Холодной Руки. Сначала он думал, что они просто пытаются защитить свои личности и сбежать, пока не смогут выполнить его план. Потребовалось мгновение тщательного наблюдения, прежде чем он понял, что все их заклинания были вспышками и громом, и что они тщательно позиционировали себя, чтобы поймать фаэримма в фланговой атаке. Видя, что они могут сделать еще лучше, он отступил глубже в подлесок, затем жестом приказал остальным вооружиться и следовать за ним.

Кул двигался скорее, как лесной кот, чем как пещерный медведь, на которого он так походил, и четверо спутников проскользнули мимо флангового стража фаэриммов. Галаэрон выскочил из кустов позади иллитида, и сердце твари остановилось, прежде чем та поняла, что кто-то пронзил ее мечом. Когда Галаэрон снова скрылся из виду, смертоносная стрела Такари пролетела мимо его головы и убила напарника иллитида, а затем Вала и Кул выскочили из подлеска, чтобы напасть на четырех изумленных багберов. Ближайшая пара подняла боевые топоры, чтобы блокировать удар. Темные мечи ваасанцев рассекли толстые дубовые стволы, как хлеб, а затем перерезали глотки обоим существам. Вторая пара багберов, встревоженных и ошеломленных, передумала драться и повернулась, чтобы поднять тревогу.

Это была ужасная ошибка. Галаэрон метнул темную стрелу, Такари выпустила еще две смертельные стрелы, а ваасанцы метнули свои темные мечи. Только Вала нацелилась на ближайшего, но ее черный клинок погрузился по самую рукоять между лопатками монстра. Он сделал еще три шага и рухнул на землю безжизненной грудой. Другой багбер упал там, где был, голова потеряна магией Галаэрона, сердце разорвано темным мечом Кула, ноги пронзены черными стрелами Такари. Первый признак контратаки появился, когда огромный ствол синего дерева разлетелся на пылающие осколки. Ужасный треск эхом разнесся по ветвям, и Галаэрон, подняв глаза, увидел, что на него обрушилось целое небо из листьев и стволов. Он бросил в него комок теневого вещества и прокричал слово на древнем незересском. Над головой появилась паутина темных нитей, прикрепляясь к окружающим деревьям, чтобы поймать падающее синее дерево. Вихревой треск метеоритных камней отразился от леса где-то впереди. Галаэрон нырнул за ближайшее синее дерево и увидел дымный след, изгибающийся к нему, когда камешки скорректировали курс. Они ударили по