И все же двадцать процентов – это существенно, особенно когда такое улучшение способностей наблюдается после всего лишь двадцатиминутного стимулирования. Согласится ли кто-нибудь из гиперполиглотов на подобный эксперимент? Я спросил у Хелен Абадзи (с ее страстью к технологиям, помогающим ей в изучении языков), хотела бы она испытать на себе действие ТКМП. Она ответила, что считает такой эксперимент небезопасным, тем более что вызываемые в результате электрического воздействия улучшения являются, по ее мнению, незначительными. Если вы хотите серьезных улучшений, сказала она, жуйте жвачку.

Жвачку? Действительно, человек, жующий жвачку, вспоминал слова примерно на двадцать четыре процента лучше других. Если эксперимент продолжался в течение продолжительного времени, показатель улучшения возрастал до тридцати шести процентов. Чтобы получить практический результат, придется жевать жвачку в процессе учебы: по какой-то причине простые движения челюстью вниз и вверх не дают аналогичного эффекта. Я также обнаружил, что вспоминать слова помогает и настой шалфея; таким же эффектом обладает запах розмарина. Такая прозаическая вещь, как кофе, тоже позволяет получить некоторое преимущество. Две чашки кофе повышают активность нейронов в лобной доле, в которой контролируется кратковременная память, и в передней части поясной извилины (на модельном глобусе она находится под Восточной Европой), в которой контролируется внимание.

В моих разговорах с людьми упоминались и другие способы. Например, применение окситоцина, так называемого гормона любви. Дети лучше всего обучаются в том случае, когда они хорошо контактируют с воспитателем, то есть тогда, когда в их организме происходит постоянная выработка окситоцина. Кто-то сказал, что для улучшения памяти перед занятиями иностранным языком можно вдыхать окситоцин. Альтернативой является дофамин[76]. Это нейротрансмиттер, который выделяется в организме при получении удовольствия, но он также тесно связан с когнитивными функциями. Существовало даже предположение, согласно которому снижение уровня дофамина – возрастной симптом – отчасти является причиной снижения пластичности мозга в процессе изучения языков. Регулирование уровня дофамина во время обучения может позволить лучше усваивать новые слова.

Регулирование активности гиппокампа тоже облегчает изучение языков. Одним из способов стимулировать гиппокамп является прием амфетаминов. В одном эксперименте использование D-амфетамина и леводопы (предшественника дофамина, его используют при лечении болезни Паркинсона) на двадцать процентов ускорило изучение новых слов здоровыми людьми. Было показано и обратное: если вы с помощью определенных лекарственных препаратов снижаете активность гиппокампа, процесс ассоциативного обучения может замедлиться.

Некоторые эксперименты с вмешательством в деятельность мозга являются настолько рискованными, что могут проводиться только на животных. Инъекции протеина, известные в научных кругах как нейротрофический фактор головного мозга (НФГМ), играющего первостепенную роль в создании долговременных воспоминаний, могут улучшать способность крыс ориентироваться в лабиринтах. Поскольку физическая активность стимулирует секрецию НФГМ, по крайней мере у крыс, это помогает понять, почему физическая нагрузка улучшает память (хотя всегда считалось, что улучшение памяти происходит благодаря адреналину).

Впрочем, интерес ученых к потенциальным нейронным помощникам в изучении языков пока не позволил прийти к однозначным выводам. Немецкий нейробиолог Катерина Брайтенштайн, применявшая D-амфетамин и леводопу, сказала, что эти вещества произвели малозаметный эффект и не все пациенты реагировали на них. Очевидно, люди захотят, чтобы фармацевтические ген-усилители были более надежными и их применение оправдывало бы наличие любых возможных побочных эффектов.

Возможно ли создать гиперполиглота в лабораторных условиях? Джон Шуман, прикладной лингвист Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, уклонился от ответа на этот вопрос.

«Я думаю, когда-нибудь в будущем можно будет совершенствовать химическую среду в материнской утробе в период развития плода, – сказал он, – и направлять большое количество нейронов в языковые области мозга». Но существует одна проблема: это не обязательно приведет к тому, что родившийся ребенок станет гиперполиглотом. Он заметил, что наш мозг изменчив и вовсе не похож на четко работающий механизм. Нельзя быть уверенным, что́ именно мы запустим в движение. Это, безусловно, плохой сюжет для научно-фантастического романа.

«Если активировать область Вернике, можно получить хорошего певца или человека с очень острым слухом. Зона Брока отвечает за моторную организацию речи, запоминание паттернов. С помощью ее изменения можно получить парня, который обладал бы способностью считать карты в казино». Затем он добавил фразу, которая меня успокоила: «Я не уверен, что подобные усовершенствования не приведут в итоге к появлению потенциального монстра». Игнорируя эту опасность, мы берем на себя слишком много.

Результаты некоторых исследований, объектами которых являлись люди, имеющие талант к языкам, позволяют предположить, что они более «открыты для новых впечатлений», чем все остальные. Психолог Александр Гиора высказал заманчивую идею, что мы обладаем некоей неиспользуемой в нашем родном языке вещью – «языковым эго», которое следует высвободить и сделать более проницаемым для изучения нового языка. Те, у кого границы языкового эго более прозрачны – например дети или подвыпившие люди, – более склонны искажать свое произношение в родной речи, а это, в свою очередь, способствует освоению звуков чужого языка.

Подобная проницаемость нашла отражение и в ответах респондентов, которые были получены в ходе моего интернет-опроса. Один человек (носитель английского языка, который живет в Тайване и говорит, что владеет двадцатью языками) написал: «Нужно уметь хорошо подмечать некоторые вещи, имитировать речь других, не только акцент, но и жесты, интонацию, тембр. Большинство изучающих языки не склонны к такому поведению, поэтому им с самого начала заказан путь к успеху. Просто начните с этого, и вы действительно далеко продвинетесь. Потому что этим вы создадите нового себя». Он добавил: «Я образцовый приспособленец. Большинство людей при знакомстве со мной не могут догадаться, откуда я родом, потому что все мое тело, все мои действия подстраиваются под атмосферу того места, в котором я нахожусь в данный момент». Другой респондент выразился следующим образом: «Человек, способный к языкам, обладает умением вживаться в роль ребенка, когда дело касается разговора/письма на новом языке. Ребенка наивного, неразумного, запинающегося и невнятно бормочущего, но при этом любознательного, полного энергии и открытого новым знаниям».

Меня поразил тот факт, что исконным гиперполиглотом мог бы оказаться кто-то похожий на Питера Пэна. Пока вы неофит в изучении языка, вам не нужно демонстрировать свое взрослое «Я». Вас не будут осуждать за отсутствие ситуативной компетенции. Возможно, вы, как Питер Пэн, избегаете реальности. И, выражаясь языком психологии, мысленно обращаетесь к своим детским ощущениям, какими они были в то время, когда граница между вами и остальными людьми была не такой четкой.