Распределение способностей Грэма Кэнсдейла, построенное на основании его самооценки навыков разговорной речи, аудирования и чтения в порядке изучения языков (по состоянию на 2010 г).

Следующий график демонстрирует общий уровень его разговорных навыков для всех языков.

Распределение языков Грэма Кэнсдейла по убыванию навыков разговорной речи на основе его самооценок (по состоянию на 2010 г).

Распределение языков Грэма Кэнсдейла по убыванию навыков разговорной речи на основе его самооценок (по состоянию на 2010 г.)

Особый интерес вызывает факт, что Грэм не претендует на высший балл за разговорные навыки в любом языке, кроме английского, а в отношении от трети до половины своих языков он сообщил, что не имеет навыков ни в говорении, ни в чтении, ни в аудировании.

Эта кривая показывает: в тех языках, которые Грэм учил позже, он имеет более слабые разговорные навыки, соответственно, они располагаются правее по оси X. Кроме того, по этой же кривой можно судить, насколько большую практику Грэм имеет в каждом языке. Хорошо заметное разделение языков на три группы – с очень высокими; средними; длинный хвост языков с очень низкими оценками навыков – отражает как раз те три уровня сохранения знаний, которые лингвисты Кес де Бот и Саския Стессель положили в основу своего исследования того, как люди теряют и восстанавливают знание языков. При этом наивысший уровень соответствует сохранению языка в активном состоянии.

На следующем уровне – навыки, которые могут быть признаны пассивными. На третьем – знания, которые считаются потерянными, но все еще могут быть восстановлены. Для гиперполиглотов языки, находящиеся в таком «замороженном» состоянии, очень важны, поскольку они каждый раз учитываются при подсчете количества известных языков. Но такие потенциальные знания не могут быть оценены при помощи современных методов тестирования.

Ранее я предположил, что чтение и перевод требуют меньше умственных усилий, чем говорение. С этой точки зрения показательно, как Грэм оценивает свою возможность чтения на известных ему языках: уровень не падает так резко, как при говорении. Грэм умеет читать в том числе и на тех языках, на которых неспособен говорить.

Я также попросил экспертов высказать свое мнение, сколько языков способен контролировать человек; то есть между каким максимальным количеством языков он может переключаться, не путаясь. Эксперты сошлись во мнении, что никакого теоретического предела для количества выученных языков не существует. Похоже, что ограничивающим фактором в данном случае выступает лишь время. «Предела человеческой способности к изучению языков на самом деле не существует, за исключением таких вещей, как наличие времени, достаточного для овладения языком, – сказала Сюзанна Флинн, психолингвист из Массачусетского технологического института, специализирующаяся на изучении билингвизма и трилингвизма. – Процесс обучения тем проще, чем больше языков вы знаете». Стивен Пинкер, психолингвист Гарвардского университета, согласился с этим мнением. Отвечая на вопрос, существуют ли теоретические причины, по которым человек не может выучить несколько десятков языков, он сказал: «Я не могу назвать никаких причин, кроме разве что опасности смешения – однородные знания могут, в конечном счете, мешать друг другу».

Это в теории, но если спросить самих гиперполиглотов, то выясняется, что реальные пределы обучения все же существуют. При всем уважении к Эрику Гуннемарку, я буду учитывать способности только современных «суперучеников». В своем письме Гуннемарк писал: «если вы читаете или слышите о том, что кто-то “может говорить” (или “говорит”) на огромном количестве языков (например на двадцати и больше), вы должны относиться к этому скептически». В отношении собственных навыков Гуннемарк заявлял, что способен говорить «свободно» или «достаточно хорошо» не более чем на тринадцати языках. Он никогда не включал в число своих языков те пятнадцать, которые он, по его словам, знал на «минимальном» уровне (Эмори Джетин, соавтор Гуннемарка по книге «Искусство и наука изучения языков», сказал мне в телефонном разговоре: «не думаю, что [Эрик] мог хорошо говорить на очень многих языках, но он мог на них читать. Он мог читать на довольно большом количестве языков»).

Более четкое представление о пределе человеческих возможностей в изучении языков дает проведенный мной интернет-опрос. Из 167 респондентов только двадцать восемь заявили, что знают десять и более языков; лишь семеро утверждали, что знают пятнадцать и более; а рекордное среди названных число языков составило двадцать шесть. Стоит, однако, отметить, что мои требования к уровню знания языков респондентами были очень мягкими – умение говорить (как и писать) на языке не было обязательным. Я не знаю, имели ли они в виду все свои языки, когда отвечали, что изучение языков дается им легче, чем другим людям. В любом случае, если вы подозревали, что Зиад Фазах или Грег Кокс преувеличивают количество известных им языков, результаты проведенного мной опроса дают дополнительную пищу для такого рода сомнений. Даже максимальное среди названных число языков оказалось значительно меньше пятидесяти (приписываемых Фазаху) или шестидесяти четырех (у Кокса). Кроме того, это ставит под сомнение и сведения о Коксе, представленные в Книге рекордов Гиннесса.

Я начал поиски, чтобы выяснить реальные, а не теоретические пределы человеческих возможностей. Гипотетический бессмертный человек, знающий абсолютно все языки, добавляет к нашему пониманию лингвистического феномена не больше, чем носитель одного-единственного языка, поскольку мы прекрасно понимаем: изучение происходит в условиях ограничений, существующих в нашем реальном мире. А раз так, мы должны принимать во внимание лишь способности реально существующих гиперполиглотов и результаты экспериментов, проводимых в естественных условиях.

Поскольку объем рабочей памяти ограничен, можно с уверенностью предположить, что количество языков, находящихся в активе гиперполиглота, также лимитировано. Ломб Като определяла активные языки как «живущие» внутри нее; Клэр Крамш называла их «резонирующими». Если вы действительно хотите узнать верхнюю границу возможности управления языками, а не их изучения или запоминания, вы должны обратить свое внимание на гиперполиглотов. Ломб говорила о пяти языках, «живущих» внутри нее; Кокс рассказал, что может свободно переключаться между семью языками. Гуннемарк сообщал, что свободно говорит на шести. Предположительно они могли бы управляться и с большим количеством языком при наличии такой необходимости, особенно если учесть, сколько языков они держали в «замороженном» состоянии. Так или иначе, искомое число, похоже, находится в диапазоне от пяти до девяти, хотя на протяжении коротких промежутков времени гиперполиглоты способны контролировать большее количество языков. Хелен Абадзи рассказывала: когда она работала переводчиком на Олимпиаде в Афинах, ей приходилось использовать до десяти языков одновременно, но она справлялась с этой задачей, вооружившись карманным компьютером, в который были загружены соответствующие словари. Кроме того, она принимала участие в конкурсе полиглотов, где для победы требовалось держать в активе очень много языков, но лишь в течение одного-двух дней.