— Ну да, говорили. Говорили, что нужно чтить родителей… но наши родители явно были не из тех, кто отдавал все ради своих детей. Нам говорили, что нужно быть набожным и честным — и тогда Богиня будет хранить тебя. В нашей семье набожными были лишь мы втроем, но именно нас наши же почитаемые родители продали в рабство. Все эти догмы, все эти правила — это глупо. Я уже решил, что сменю себе покровителя на Даяну-странницу. Не хочу, чтобы моей жизнью управляли наставления богов, которые сроду не ходили среди простых смертных. И тебе советую того же. Если тебе нравятся эти мужчины — позволь себе их полюбить… они-то оба уже влюблены в тебя.

Мелли почувствовала, что краснеет. А Оливер внезапно обнял ее за плечи, прижимая к себе:

— И вообще, если нравится секс — что в этом плохого? Если уж на то пошло, вряд ли Богиня-Мать умудрилась бы родить семь детей, если бы это было просто супружеской повинностью. А эти дурацкие шепотки, что нравится этим заниматься только падшим женщинам — это от зависти. Просто все эти кумушки выходили замуж за мужланов, которые трезвые к ночи — уже праздник, вот и придумали такие пересуды. Я прочел заново все заветы все богов, включая заветы Богини-матери. Там нет ни слова о том, что женщина должна ненавидеть заниматься сексом. Вообще, фраза «Люби мужа, как он тебя» звучит крайне двусмысленно. Извращенные аристократы могут применять ее на свое усмотрение.

И хихикнул. Мелли, вспомнив, как иногда Берти и Алан занимались сексом в ее присутствии, но без нее, покраснела еще больше. Да уж… трактовать можно по-разному.

— И вообще, ты детей Богини видела? Двое, что вошли в Высший Совет, максимально далеки от заветов своей матери. Один вообще в каждой второй легенде вместе с Двуликим, хотя они вроде как не вместе. А Даяна слоняется по миру, оставляя мужа на хозяйстве с детьми. Вроде Богиня-Мать все еще не осудила своих детей публично, так что и тебе не стоит переживать о подобном.

Он замолчал на какое-то время, а потом внезапно добавил:

— И вообще, ты что, умирать собралась? Мы пройдем через инициацию, станем магами, у нас по сто с лишним лет впереди — успеешь побыть праведницей перед смертью, если так уж переживаешь о посмертии.

Мелли тихо засмеялась. Оливер не сказать что переубедил ее, но заставил задуматься. Они чуть посидели в тишине, а потом Мелли, возвращаясь к началу разговора, призналась:

— Ночью у меня была истерика… ну, сразу после. Я не могла остановить слезы, меня усыпили. Утром вызывали менталиста… и я… почему-то подумала, что он пришел меня исправить… это так глупо, мы же сто раз читали, что это все выдумки, суеверия.

— А мне менталист помогает, — признался Оливер. — Мне каждый раз после разговора с ним начинает казаться, что я справлюсь. Дней через пять эта уверенность меркнет, но он каждый раз меня успокаивает и говорит, что я все равно молодец. Хожу не сказать что с удовольствием. Это… ну, как вырвать разболевшийся зуб. Страшно, но потом такое облегчение.

— И ты каждую неделю идешь рвать зуб? — хихикнула Мелли.

— А что? Я не уверен, что хочу себе семеро детишек, но я точно не хочу всю свою жизнь провести в одиночестве. Сейчас мне страшно довериться. Надеюсь это исправить. И тебе стоит попытаться, пусть без менталиста. Если Берти и Алан тебе нравятся, у тебя есть шанс стать счастливой с ними. Какая разница, будет у тебя большой дом и трое детей в браке или вне его? Большой дом тебе уже практически всучили…

Мелли засмеялась и сильнее обняла брата: какой он у нее замечательный все же!

От Олли вернулась сразу после обеда, что наверняка вызовет новую волну пересудов у прибывших гостей. Но на пороге замка Мелли встречал Берти. Помог спуститься по ступеням кареты, бережно приобнял за талию и поцеловал в висок.

— Развеялась? — спросил он, дыханием щекоча ухо.

— Мы хорошо поболтали, — неуверенно призналась Мелли.

— Я должен признаться, что в твое отсутствие меня отчитали, — горестно признался Берти, размыкая кольцо рук и позволяя ей отстраниться.

Мелли удивилась:

— Кто? Его величество?

— Нет. Твой учитель магии, — с таинственной улыбкой ответил Берти.

Теперь Мелли удивилась еще больше:

— Гелла?

Берти повел ее ко входу в замок, начиная свой рассказ веселым голосом:

— Алан через Микаса предупредил эту твою Геллу о твоем отъезде, а сам с его величеством уехал в город. Я устроился с книгой на веранде в саду, и тут эти полтора метра возмущения подлетели ко мне, — тут Берти сделал небольшую паузу, а после несколько жалобным тоном продолжил: — Гелла отчитала меня, будто я родитель нерадивой ученицы. Мол, как я мог нарушить график занятий?

Мелли ойкнула. Ее новая учительница к обучению относилась даже слишком серьезно, в отличие от более легкомысленного Магнуса. Но все же выражать свое возмущение Берти? Как неловко…

— Я надеюсь, ты не устала? — спросил Берти. — Нет? Потому что я так растерялся от ее напора, что дал обещание за тебя: вместо полуденного сна ты сегодня будешь заниматься с Геллой.

Мелли пораженно захлопала глазами. Берти деланно возмутился:

— Что? С момента смерти деда ко мне с претензиями обращаются лишь три человека, причем два из них королевских кровей, а третий — мой супруг. Меня так сбил с толку ее напор, что я готов был согласиться со всем, что она говорит.

И он весело ей подмигнул. Мелли нерешительно улыбнулась, уже вполне привычно оперлась о его руку, поднимаясь по ступеням, и они вдвоем неспешно вошли в дом.

Наличие в замке гостей ощущалось постоянно, ведь обычно тихие коридоры наполнились звуками. Прибыло не так уж много гостей, но вместе со всеми слугами и охраной количество проживающих в замке увеличилось почти вдвое. По коридорам сновали лакеи и горничные, слуги несли подносы с едой и катили тележки, из открытых окон слышались голоса гуляющих по парку женщин. Вчера Мелли была слишком занята устройством быта прибывших гостей, поэтому не замечала этих изменений. А сегодня поняла, что замок, пожалуй, так и должен выглядеть.

Наверное, она должна бы бояться: как бы великодушны ни были фрейлины королевы, женщины все равно не откажут себе в проведении нескольких испытаний для молоденькой девчонки, что случайно попала в их круг. Все люди наверняка будут ее обсуждать, а то и сплетничать. Ее спокойная жизнь затворницы закончилась, но Мелли это скорее радовало. Она почувствовала странное воодушевление: словно ожидание чего-то волнующего постоянно тлело в груди.

Занятие с Геллой прошло хорошо — удалось разучить одно заклинание и перейти ко второму, хотя полностью воспроизвести его не получилось. Ужин тоже прошел хорошо. Из-за большого количества гостей единой темы беседы за столом не было. И Мелли, сидящая рядом с Аланом, разговаривала в основном с королем, королевой и одним из советников — очень приятным и вежливым мужчиной. А за чаем, когда женщины ушли в соседнюю комнату, разговор зашел о предстоящей поездке к морю. От Мелли даже не требовалось ничего говорить — она лишь слушала впечатления дам о набережной, ресторанах и прогулках под парусом.