Непогода с яростью атаковала Виктори – снег засыпал все открытые поверхности; и когда Беттингер ехал через центр города, он по большей части ничего не видел, за исключением задних фонарей серебристой машины, за которой следовал. Оба автомобиля спокойно преодолевали пять дюймов выпавшего снега (у седана были цепи на шинах, а у пикапа – зимняя резина и высокая посадка), но снежная буря началась всерьез и будет только усиливаться, пока дороги не станут непроходимыми.

Полицейские знали, что должны одержать над погодой верх, а потому преодолевали обледеневшие заносы со скоростью пятьдесят миль в час. Каждую встречную машину их маленький конвой приветствовал фарами дальнего света и гудками.

Они ехали на восток по Пятьдесят Шестой улице, мимо заведения Клода, «Баптист Бинго» и полицейского участка, похожего на опорный пункт в Сибири. «Дворники» с трудом очищали ветровое стекло, а высоко над головой сияли фиолетовые небеса, выдыхавшие снег.

Задние фонари серебристой машины стали больше, что случалось всякий раз, когда Доминик сбрасывал скорость и поворачивал. Беттингер затормозил и крутанул руль по часовой стрелке, следуя за напарником на север.

Когда конвой катил по проспекту, фиолетовое небо потемнело. Еще не было десяти утра, но выглядело все так, словно спустились сумерки.

Детектив проехал еще пять невнятных миль по дороге, а когда началась шестая, увидел парковку давно заброшенного торгового центра. У тротуара стояли три засыпанных снегом автомобиля одинакового размера и формы. Над их крышами сияли вращающиеся полицейские огни, окрашивавшие все вокруг в красно-синие цвета.

Жюль без труда догадался, что произошло с офицерами, которые ездили на этих машинах.

Он старался не думать о том, что находилось внутри морозильника.

Пятнадцать минут спустя конвой въехал в Сортир, где божественная рука неуклонно стирала следы деятельности вандалов. На улицах никого не было.

Что-то затрещало под левыми шинами пикапа, и Беттингер понял, что превратил мертвого голубя в тар-тар.

Задние фонари серебристой машины засияли, выросли и стали сходиться. Жюль притормозил и крутанул руль против часовой стрелки, следуя за Домиником на другую улицу. А через пару кварталов конвой свернул еще раз и снова покатил на север.

Снегопад продолжался.

Вскоре после десяти тридцати детектив проехал мимо головы кошки, прибитой к телефонному столбу. Тела не было.

– Господи…

Пикап накренился, его занесло, и Беттингер снял ногу с педали газа. Постепенно машина остановилась.

Детектив повернул руль против часовой стрелки, надеясь, что другой угол атаки поможет шинам справиться со снегом. Затем он выжал акселератор. Двигатель взвыл, пикап рванул вперед и выскочил из колеи.

Снег покрывал ветровое стекло, но «дворники» постепенно справились с ним, и Жюль догнал серебристую машину.

Конвой продолжал спешить на север. В течение двадцати минут Беттингер размышлял о хирургической операции жены, о смерти сына и о Себастьяне Рамиресе.

На земле собралось уже восемь дюймов снега, когда серебристый автомобиль занесло и развернуло поперек дороги. Снег полетел во все стороны, и она ударилась о насыпь. Вращающиеся колеса разбрасывали во все стороны снежную кашу.

Жюль притормозил и опустил стекло, поравнявшись с остановившейся машиной.

Вспыхнули стоп-сигналы, и вскоре из серебристого автомобиля выбрался Доминик с двумя большими черными квадратами в руках.

– Напольные коврики! – крикнул великан-полицейский, перехватив взгляд детектива.

Беттингер остановил пикап, взял коврики, выбрался наружу и пошел к своему напарнику. Он сразу же почувствовал, как снег начал покалывать ему голову.

– И без того все хуже некуда, – Уильямс стер фиолетовый пот с лица, – так еще эта гребаная погода…

Полицейские подложили коврики под каждое колесо и отошли в сторону, чтобы стряхнуть снег. Оставшийся внутри Тэкли перебрался за руль, поменял передачу и нажал на газ. Серебристый автомобиль вырвался из снежного плена, разбрасывая во все стороны коврики и лед.

Беттингер вернулся в пикап, отъехал немного назад и последовал за Домиником на запад, пока они не добрались до Гансон-стрит. Там конвой свернул направо и двинулся на север.

Темные прямоугольные дыры, которые когда-то служили дверями или окнами домов, зияли по обеим сторонам улиц Дерьмовии, и открытый всем ветрам район не казался детективу более гостеприимным из-за снежного макияжа. Отчаяние, насилие и поражение преследовали северный Виктори, точно радиоактивные осадки.

Серебристый автомобиль добрался до перекрестка, объехал перевернутый фургон и исчез из виду.

Увидев препятствие, Беттингер ударил по тормозам и повернул руль. Завизжали шины, пикап накренился, и его понесло прямо на перевернутую машину, до которой оставалось всего пятьдесят футов.

Детектив выровнял руль, рассчитывая вернуть сцепление с дорогой. Шины вгрызлись в свежий снег, и пикап содрогнулся.

Машины к тому времени уже разделяло всего пятнадцать футов.

Столкновение стало неизбежным. Сжав кулаки, Жюль вдавил педаль тормоза в пол и повернул руль.

Пикап врезался в перевернутый фургон, и детектива швырнуло вперед. Ремень безопасности натянулся, автомобиль несло по снегу. Фиолетовый мир удалялся.

Машина Беттингера пролетела по снегу через перекресток, ударилась передним бампером в телефонный столб, и водителя бросило к ветровому стеклу. А потом его тело остановилось, что-то треснуло, сильная боль обожгла его левый бок, и он сразу понял, что ремень безопасности сломал ему ребра.

Пикап остановился.

Шапка снега упала с задрожавшего телефонного провода и рассекла улицу на две части.

Беттингер выдохнул, бессознательно задержал дыхание, и боль тут же ударила по его поврежденным ребрам.

Поморщившись, он переключил передачу на задний ход и нажал на газ. Колеса начали разбрасывать в разные стороны мокрый снег, и машина погрузилась в него.

– Господи…

Раздался скрип шин, добравшихся до поверхности дороги, и пикап дернулся назад.

Беттингер с облегчением вздохнул, сбросил скорость, поменял передачу и поехал на север по Гансон-стрит. Серебристая машина исчезла.

Снег покрывал ветровое стекло, и резиновые «дворники» спотыкались, не слишком успешно сражаясь с быстро растущим белым слоем.

Неожиданно оказалось, что детектив управляет иглу[27].

– Вот дерьмо!

Жюль выключил, а потом снова включил «дворники» – они проснулись и начали прочищать дорожки на ветровом стекле. Улица впереди оставалась пустой, если не считать падающего голубя, исчезнувшего, точно оперенный метеор, в белом облаке.