– Я запуталась, мама! – Она улыбнулась и на какой-то момент съежилась, словно все, что она говорила, было откровением.

Я кивнула в ответ. Ничего другого она от меня не ожидала.

Лилли хихикала, стуча пятками по цветастому индейскому хлопчатобумажному покрывалу, которое нам подарили на свадьбу. Я вспомнила, как мой отец сказал: «Думаю, что не могу продолжать, не упомянув о том, как прекрасно сегодня выглядит моя дочь», и вспомнила хохот и аплодисменты, которые за этим последовали. Это был такой восхитительный, восхитительный день. В сущности, безупречный.

Я подняла бутылочку, а Лилли лежала, вытянувшись, как струнка, если не считать рук с гибкими и цепкими пальцами, которые она выставила вперед. «Немного жадная», – подумала я.

– Уа, уа! – Она старательно имитировала плачущего младенца, и моя голова непроизвольно повернулась к двери. Лилли проснулась? У меня чаще забилось сердце при мысли о том, что мне придется иметь дело с крохотным младенцем, и я почувствовала, как страх словно обручем сжимает мне голову. Нет, нет, все нормально. Лилли просто притворяется младенцем, она играет, она лежит на кровати, и теперь она немного подросла.

– Я теперь малыш. – Она открывала и закрывала рот, как золотая рыбка, пытаясь вспомнить, как ведут себя младенцы.

Это вызвало у меня легкую улыбку, как и она, я часто старалась представить, что я – это не я. Обычно я пыталась представить, что значит не жить. Я пыталась представить, как было до того, как я родилась, и что будет после того, как я умру. Это были для меня мимолетные мгновения покоя.

Я протянула Лилли бутылочку, и она засунула ее себе в рот. Я наблюдала за тем, как быстро работают ее ярко-красные губы, заглатывая молоко, разбавленное клубничным сиропом. Она пила очень быстро, и, мне кажется, она не распробовала более чем щедрую дозу успокоительного. Это была удача.

Я провела пальцами по ее светло-золотистым волосам, завивавшимся на концах. На ощупь они были как шелк.

Внезапно она вынула изо рта бутылочку, от чего с ее губ сорвался громкий чмокающий звук. Как и все остальное, это вызвало у нее хохот.

– Люблю, мамочка. – Капли липкого молока стекали с ее щеки, впитываясь в наволочку. Тоже в стирку. Невозможно было сосчитать все пятна, потертости и выбоины на любой поверхности в доме, поэтому я едва обращала на них внимание. Моргнув, она моментально запихнула бутылочку обратно в рот. Она всегда не сводила с меня глаз.

Я погладила ее по щеке, посмотрев, закончила ли она, и сказала «шшшш…», словно пришло время ложиться спать. Я взглянула на часы на прикроватном столике, было половина пятого вечера. Солнечный свет, проникая сквозь листву, отбрасывал пеструю подвижную тень на стену. Ветви опускались и поднимались под легким ветерком, и казалось, что на стене за ее головой плещется сверкающее, как бриллианты, море. Вокруг было так тихо, так покойно до тех пор, пока не зазвонил телефон, нарушив тишину.

Джессика неохотно сняла трубку.

– Джесс?

– Привет, Мэттью. Я решила, что с сегодняшнего дня начинаю работать. Слишком давно я ни над чем не работала, и теперь мне пора. Я хочу завтра позвонить Лавинии и сказать, что наконец готова взяться за следующий проект. Я почти волнуюсь, предвкушая это.

– О, хорошо, отлично. – Он отметил ее энергичный тон и подумал, что, может быть, Корал все истолковала превратно, в ее голосе звучала паника, когда она разговаривала с ним по телефону, но как будто все в порядке. – Твоя мама сказала, что ты остригла волосы?

– Что?

– Твои волосы, Джесс. Что ты сделала со своими волосами?

– О, я их остригла. – Она провела свободной рукой по голове. Надо признаться, что местами это была просто щетина, а там, где соскользнули ножницы, были видны редкие порезы. Но, по крайней мере, ей больше не нужно думать о них.

– Я не… – начал было Мэттью.

– Что ты не?

– Я не понимаю, почему ты это сделала.

Джессика расхаживала взад и вперед по комнате, обшлага ее слишком длинной пижамы волочились по полу, собирая за собой хлопья пыли.

– Я сделала так, что наш ребенок исчез, Мэтт. Это была моя вина. Я так хотела. – Джессика плотнее прижала трубку к уху.

– Ты так хотела?

– Да. Я не хотела его, это случилось из-за меня. – Она моргнула.

– Нет, любимая, не из-за тебя. – Мэттью проглотил слезы, собравшиеся в горле и носоглотке. Прикрыв глаза, он заговорил тише. Он всегда поступал так, если Гай был поблизости.

– Если ты живешь неправильно, Мэтт, тогда приходит беда. Мои мама и папа жили неправильно, поэтому они потеряли Дэнни, его забрали у них. И я жила неправильно, – прошептала она.

– Ты не жила неправильно, Джесс. Какой бы ни была твоя жизнь, она прекрасна, потому что в ней есть ты. – У него перехватило дыхание.

– Прости, я не открыла дверь, – тут же проговорила она.

– Что? Тебе не нужно подходить к двери, у меня есть ключ.

– Мне следовало впустить тебя внутрь как можно скорее, но я держала тебя на улице, под дождем. – Она закусила губы почти до крови. – Это было нехорошо с моей стороны.

– Когда, Джесс?

– Когда ты попросил моей руки. На парковке. Когда у тебя промокла вся одежда под дождем. Я была недовольна потому, что ты обнимал Дженни, а она прижималась к тебе. Я помню это. Я всегда думала, что тебе стоило бы быть именно с такой девушкой.

– О да, – шмыгнул носом Мэттью. – Да, ты это сделала, ты держала меня под дождем! – Он засмеялся сквозь слезы.

– На самом деле ты больше не муж мне, Мэттью, ты знаешь об этом, да? – Она говорила тихо, но уверенно.

– Нет, Джесс, я твой муж. Я сейчас твой муж и всегда буду им. В богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, мы дали такой обет, ты помнишь? – Он заговорил громче, больше не заботясь о том, что Гай или кто-то другой услышит его.

Она покачала головой.

– Не думаю, что это имеет значение. Теперь нет. Я вышла, чтобы купить туалетную бумагу и макароны. Они у нас закончились. Девушка в магазине доняла меня. Я не могу объяснить почему.

– Хорошо, что ты выходила на улицу. Ты справилась с Лилли и с коляской?

– Нет, я оставила ее здесь. Я выходила одна. Было очень приятно уделить себе хотя бы пять минут.

– Ты… Ты оставила ее? – запинался он.

– Да, – улыбнулась она. – С ней все отлично. Я выходила совсем ненадолго.

– А где сейчас Лилли? – тихо спросил он.

– Хммм? – хмыкнула она, желая, чтобы ей повторили вопрос, поскольку была не в состоянии вспомнить, о чем он спросил ее.

– Где Лилли? – настойчивее спросил он.

– Она здесь. – Она посмотрела на спящую девочку. Та громко сопела во сне.

– Джесс, оставайся там. Я скоро приеду домой. – Мэттью положил трубку и набрал номер такси, хватая портфель и пиджак.