Едва ощутимая волна воздуха коснулась лица. Кожу защипало от близости санклита. Не успев осознать, что он ушел мне за спину, я развернулась и скользнула в сторону.

— Правильно.

Восприятие обострилось до предела. Я чувствовала пульс санклита так явно, словно ладони лежали на его груди. Ноги сами подбросили тело в воздух, позволив избежать подсечки. Следуя за движением воздуха, мое тело метнулось вперед, ушло от встречного удара и после обманного выпада позволило руке с кинжалом со свистом пронзить пространство. Но на пути кинжала был не только воздух. Осознав это. я дрожащими пальцами стащила повязку с глаз. Напротив стоял потрясенный Драган с порезом на щеке.

— О, Господи, прости! — прошептала я. потонув в чувстве вины и раскаянии.

— Умница моя! — санклит расхохотался и, прижав меня к себе, закружил по саду.

— Мазохист! — не в силах отвести взгляд, я смотрела, как медленно исчезает порез. Никогда не привыкну к этому зрелищу! Воплощенное чудо!

— Ты меня умудрилась достать. Саяна! Да еще с завязанными глазами! — Горан покачал головой. — Поверь, это вообще немногим удавалось! Да и то, когда я был вдвое моложе!

— Совсем еще мальчик 150 лет!

— С тобой я снова чувствую себя зеленым юнцом! Это для других я — Драган. которого мало кто рискнет разозлить, а с тобой — наивный желторотик, который бледнеет и теряет дар речи рядом с возлюбленной!

— Для наивного мальчика, теряющего дар речи, ты слишком уж складно поешь! — ехидно отметила я.

— У меня и другие умения есть!

— Неужто? Не замечала!

— Ах, так? Ну, тогда пока я все их тебе не продемонстрирую во всей красе, ты из спальни не выйдешь! — он полыхнул глазами.

— Хорошо, час свободного времени я для тебя выделю.

— Вызов принят!

— Позже будешь демонстрировать.

— Продолжим бой на кинжалах?

— Сейчас меня интересует другой клинок. — Я прильнула к нему. — Говорят, каждому кинжалу необходимы ножны. Так ведь?

— О, да! Без них никак! — санклит подхватил меня на руки, внес в дом и, поставив на ноги возле кровати, попытался поцеловать.

— Нееет. Теперь твоя очередь чувствовать с завязанными глазами. — Промурлыкала я.

— Делай со мной что пожелаешь, любовь моя! — хрипло прошептал он.

Тяжело дыша, Горан позволил мне повязать платок ему на глаза. Мои пальцы пробежались по его лицу и остановились на губах. Втянув один пальчик ртом, мужчина со стоном начал посасывать его и попытался меня обнять.

— Нет.

— Злая соблазнительница!

Я положила руки на его горячую грудь. Медленно, пуговка за пуговкой, расстегнула рубашку. Сняла сначала ее, затем перевязь с кинжалом и погладила атласную кожу.

— Как приятно, любимая! — простонал санклит.

Ладонь спустилась чуть ниже, и любимый замолчал. Я зашла за его спину и обняла, чувствуя, что он тоже вспомнил наш первый раз.

— Пощады не будет!

— Саяна…

Мои пальчики погладили его грудь и, проложив дорожку по животу, пробежались по краю джинсов. Ладонь накрыла жесткую ткань, которая уже лопалась от напряжения изнутри, и погладила, сжимая.

— Боже! — выдохнул санклит, дрожа.

Рука скользнула внутрь. Под протяжный стон Горана я ласкала каменный обжигающий член, прижавшись щекой к спине моего зверя. Потом избавила мужчину от одежды, усадила на кровать и встала между его коленей. Обвив стальным кольцом, он жадно целовал меня, потом медленно раздел. Рот, шея, грудь — все горело от его ласковых губ.

— Ложись на спину. — Прошептала я.

— Как прикажете, госпожа. — Шальная усмешка заиграла на его лице, заставив меня вспыхнуть еще большим желанием.

Сев сверху, я целовала и дразнила моего санклита всеми способами до тех пор, пока сама не утратила способность сдерживаться. Когда пульсирующая горячая влажность приняла его в себя, мы зарычали в унисон. Движение было мучительно медленным и восхитительно прекрасным.

— Люблю тебя! — хрипло выдохнул мужчина.

— Люблю! — эхом откликнулась я, склонившись к нему и слегка покусывая шею. Сил смаковать не осталось. Мои бедра ускорили движение, и стоны Драгана стали еще громче.

— Вместе, — сорвалось с моих губ.

— Вмес…те, — повторил он, ловя ртом воздух.

Я изогнулась, отдаваясь расцветающему внутри блаженству. Торжествующе зарычав, Горан из последних сил ускорился и присоединился ко мне.

Лилиана не показывалась. Но я чувствовала — в покое она нас не оставит. Так и вышло. В тот же день она нанесла еще один удар.

Полыхнув закатом, над островом медленно раскинула крылья ночь. Воздух одуряюще пах цветами и тайнами. Душа дрожала в предвкушении чего-то неизведанного. Мысль о сне казалась кощунством.

— Хочешь прогуляться, жизнь моя? — Горан обнял меня, стоящую у окна, безошибочно угадав мое настроение.

— Да.

— И еще кое-что. — Он вздохнул.

— Говори, как есть. — Я напряглась.

— Ты знаешь, что мне достаточно одного твоего взгляда, улыбки, прикосновения, чтобы кровь вскипела, любимая. Но… Саяна, если я слишком назойлив, просто посылай меня к чертям, любимая, хорошо?

— То есть, если я не хочу секса, направлять тебя за ним к чертям? — мне с трудом удалось сдержать смех. — Будешь спать с ними?

— Злая моя! Просто боюсь тебе надоесть.

— Драган, поверь, я никогда не буду заниматься сексом, если не хочу. Ни с тобой, ни с кем-то другим. Тебе не приходило в голову, что я тоже вспыхиваю мгновенно, когда ты меня обнимаешь и целуешь?

— Правда? — он развернул меня к себе лицом и расцвел улыбкой.

— Правда. А рогатых не мучай, им и так нелегко приходится!

— Вредина моя любимая! — мужчина попытался меня поцеловать.

— Как хочется сказать "Иди к черту!", — захлебнувшись хохотом, простонала я. — Все, молчу. Идем уже гулять!

Остров был прекрасен. Деликатная подсветка вилл и дорожек превратила его в волшебное царство фей. Не верилось, что рядом с этой красотой могут жить такие существа, как Лилиана с ее сворой. Но оказалось, что сказка таила в себе и другие страшные тайны.

Беременную женщину я заметила случайно, повернув голову в сторону журчания, как мне показалось, ручейка. Она стояла склонившись к фонтанчику с водой и жадно пила. Огромный живот, выпирающий из платья, сильно ей мешал. Смочив ладони, она провела ими по лбу и протяжно выдохнула.

— Саяна, пойдем. — Драган взял меня за руку и потянул в другую сторону.

— Подожди, — я подошла к женщине и по наитию спросила на русском, — простите, вам плохо?