Перекатившись на колени, Мономах собрал в кулак всю свою волю и сделал бросок вперед. Бандит стоял боком, и Мономах врезался плечом ему под колени, отчего голова его едва не оторвалась от шеи – а ощущение было такое, словно оторвалась! Не удержавшись на ногах, злодей рухнул на каменный пол.

– Беги! – взвыл Мономах, обращаясь к Денису, и парень не заставил себя упрашивать, рванув к выходу быстро, как заяц, преследуемый легавыми.

Мономах навалился на похитителя всем телом. Сильно мешали связанные за спиной руки, но он сумел на короткое время прижать его шею коленями к полу, перекрывая доступ воздуха. Мономах не обманывался на свой счет: силы неравны, ведь у подельника Цибулис руки свободны, и он воспользовался ими, как только прошел шок от падения. Его большие ладони сомкнулись на шее Мономаха, и тот ощутил, как из легких, словно из проколотого воздушного шарика, выходит воздух. Следующим движением похититель сбросил Мономаха с себя и поставил колено на его грудь. Мономах почувствовал, как затрещали ребра.

– Надеешься, Дениска сбежит, да? – проревел злодей. – Ну и пусть, для тебя это ничего не изменит! А его я найду, можешь не сомневаться: куда ему деваться-то? Ни родных, ни друзей, и я знаю все места, где он может появиться! Бабок у него нет, так что…

Но Мономах уже потерял способность слышать голос убийцы: его легкие опустели, в ушах зазвучал колокольный звон, а в голове вертелась только одна мысль: только бы Денис успел добежать до людей, до телефона… Она вертелась все медленнее, и медленнее, и медленнее, растворяясь во всепоглощающей и все уничтожающей боли…

* * *

Лежа в палате VIP, Мономах с удовольствием ощущал ломоту в руках и ногах – это означало, что они целы и вскоре окончательно оправятся от потрясения. С ребрами дела обстояли хуже: судя по саднящей боли в грудной клетке, от которой перехватывало дыхание при каждом, даже самом слабом движении, как минимум одно было сломано. Горло тоже болело – убийца Ольги слишком сильно давил на щитовидный хрящ, и просто удивительно, как не сломал! Тем не менее он жив, а боль приходит и уходит, как говорится в одной рекламе.

В VIP-палату Мономаха уложил Мейроян, и привилегированный пациент находился не в том состоянии, чтобы спорить, иначе он не позволил бы себе такой роскоши. Однако позже, когда Мономах пришел в себя, Севан клятвенно заверил его, что палата все равно пустует, поэтому заведующий отделением вполне может ей воспользоваться. Так что лежал Мономах со всеми возможными удобствами, если не принимать в расчет того, что он предпочел бы оказаться где угодно, только не здесь. За всю жизнь Мономах лежал в больнице лишь дважды (исключая роддом, разумеется). Ему было лет пять, и он загремел туда с ушной инфекцией. В палате, насколько он помнил, было весело, но все портила сварливая нянечка, тощая, как проволока, и злющая, как баба-яга: она заставляла детей спать днем, а он, как ни старался, не мог выполнить ее требований – ну что тут поделаешь, если даже в детском саду Мономаху приходилось изображать сон, когда на самом деле его не было ни в одном глазу! Вторично он попал на больничную койку в сознательном возрасте, когда они с братом отправились в их первую горную экспедицию на Кавказ. Самое смешное, что ногу Мономах сломал не во время восхождения, а по пути в лагерь, на почти ровной тропинке! С тех пор в палатах Мономах появлялся только как врач, и желал бы, чтобы так оно и оставалось. А так, все вокруг радовало глаз – и огромное окно (за которым неустанно орали чайки, выпрашивая у пациентов хлеб), и «плазма» на противоположной стене, и диванчик для родственников и посетителей. Но самым приятным зрелищем для выздоравливающего была сидящая на этом самом диванчике Суркова. Она выглядела прекрасно в светло-зеленом костюме, аппетитно обтягивающем ее округлости. На фоне костюма ее глаза казались еще зеленее, а короткие блестящие волосы – еще темнее. Она улыбалась Мономаху, и он чувствовал, как к нему возвращаются силы, хотя еще сутки назад ему казалось, что он никогда не поднимется с койки.

– Я смотрю, сегодня вам получше, Владимир Всеволодович, – сказала Алла, поднимаясь и деловито раскладывая на столике гостинцы. Это не были банальные цитрусовые, коих накопилась полная тумбочка: медсестры и врачи несли начальнику мандарины, апельсины и грейпфруты, а Мономаху было неудобно сказать, что ничего этого он не употребляет из-за аллергии. Правда, с утра Гурнов притащил лимончик – нарезанный тонюсенькими ломтиками и с бутылочкой армянского коньяка, которую они закопали поглубже среди других подарков до того времени, как Мономах перестанет принимать антибиотики… Нет, Суркова принесла несколько маленьких пакетиков сока с прилепленными сбоку трубочками, которые удобно пить лежа, нарезанные зеленые яблоки, груши и овощной салат в пластиковом контейнере.

– А бараньей лопатки не было? – спросил Мономах, с тоской оглядывая все это вегетарианское роскошество.

– Баранью лопатку вы получите дома, – усмехнулась Суркова, аккуратно складывая пластиковый пакет. – Я обязательно передам Сархату ваши пожелания! Лично я тоже готова приготовить вам любое мясное блюдо, но только когда разрешит Севан Багратович.

– Вчера вы отказались рассказывать, как нашли меня…

– Разумеется, ведь вас накачали обезболивающими, и вы все равно ничего бы не поняли, а я хотела, чтобы, услышав о наших с группой подвигах, вы преисполнились чувством благодарности, находясь в здравом уме и ясном сознании!

В чувстве юмора ей не откажешь, как и в способности совершать подвиги! Обычно рыцарь на белом коне спасает даму в беде, а у них все наоборот – дама на белом коне… Ну, и так далее.

– Я в здравом уме, – заявил Мономах. – И вполне способен оценить ваш подвиг и проникнуться восхищением, честное пионерское!

– Тогда, пожалуй, расскажу.

– А еще расскажите, что там с Цибулис, я ведь так и не знаю, что было на флешке, и…

– Давайте-ка по порядку, хорошо? – перебила Суркова, снова присаживаясь на краешек дивана. – Во-первых, честь и хвала вашему протеже Денису – если бы не он, Басыгина вряд ли успели бы остановить, и мы бы с вами сейчас не разговаривали!

– Так Денису удалось вас разыскать?

– Скажем так: его вело само Провидение (хотя я, признаться, в такие вещи не верю, но иногда другого объяснения происходящему не существует!). Денис буквально выпрыгнул из кустов под колеса машины опергруппы – как водитель успел затормозить, не представляю!

– Значит, вы вычислили, где мы? По телефону или…

– Ничего мы не «вычислили», к сожалению, – покачала головой Алла. – Басыгин не воспользовался ни своим мобильным, ни телефоном, похищенным у Ольги Далмановой. Зато со своей машиной он расстаться не решился, и только благодаря этому, да еще тому, что вы с Денисом пропали из одного населенного пункта, мы пришли к выводу, что и искать вас, скорее всего, следует где-то в Пудости. «Ауди» Басыгина отследили по камерам на шоссе. Правда, та часть дороги, которая ведет к Пудости, камерами не оборудована, но, так как обратно он не возвращался, стало ясно, что он еще в поселке. Только мы понятия не имели, где именно!