Как всегда, начались взаимные упреки по поводу врагов, которые искали убежища и получали его при дворах правителей. Баязида приводило в бешенство то, что Тимур принял у себя принцев десяти провинций Анатолии, известных как Рум, чьи королевства турки сначала сокрушили, а потом и вообще включили в орбиту Оттоманской империи, когда она начала расширяться на восток. Точно так же серьезное недовольство Тимура вызывало то, что Баязид дал убежище его новым (принц Тахир) и старым (султан Ахмед Джалаир и Кара-Юсуф, вождь туркменского племени черных овец) противникам. Особенно ненавистен ему был Кара-Юсуф, неоднократно поднимавший мятежи против Тимура в землях между Месопотамией и Малой Азией.

С помощью своей разветвленной разведывательной сети Тимур прекрасно знал обо всех шагах, которые делались, чтобы сколотить против него большой союз. Такие планы активно обсуждали Баязид, султан Ахмед и египетские власти, у которых он искал защиты. Тимур отправил письмо правителю оттоманов, предостерегая его против войны, и потребовал прекратить плести интриги вместе с султаном Ахмедом и Кара-Юсуфом. Тимур утверждал, что сам он воздерживается от войны лишь потому, что Баязид сражается с неверными в Европе, и такая война повредит общему делу ислама и поможет неверным. Он писал Баязиду, что еще никто из сражавшихся с ним не преуспел. Правитель оттоманов не должен нарушать границы, иначе он подпишет себе приговор.

Силы оттоманов не могли идти в сравнение с татарскими армиями.

Это письмо отражало геополитические реалии, которые уже почти не оставляли места для каких-либо маневров. Невозможно было отрицать тот факт, что Баязид, который огнем и мечом прошелся по Балканам и в 1396 году сокрушил при Никополисе цвет европейской рыцарской кавалерии, теперь повернул свою саблю на восток. Безостановочное продвижение Тимура на запад описано многими источниками. Выступив из Самарканда, он сначала завоевал Герат, прежде чем двинуться через Персию на Кавказ, без труда захватив их. К началу XV века военная слава обоих правителей сияла ярко, как никогда, и теперь любые новые территориальные захваты — для Баязида на востоке, для Тимура на западе — приводили их к прямому столкновению. Район, в котором соприкасались интересы обеих империй был очень неспокойным, его жители постоянно сопротивлялись попыткам установления иностранного владычества. Такие претензии на независимость лишь делали еще более четким осознание того, что один только меч может решить здесь все вопросы.

На правителя оттоманов не произвели особого впечатления резкие слова Тимура. Тимур был не более чем «бродячей собакой», которой турки совершенно не опасались. «Долгое время мы желали начать войну против тебя. Благодаря богу наше желание сейчас исполнилось, и мы решили выступить против тебя с могущественной армией. Если ты не пойдешь навстречу нам, мы придем и отыщем тебя и будем гнать тебя до Тавриза и Султании. И там мы посмотрим, на чью сторону склонятся небеса, кто из нас будет вознесен к победе, а кто низвергнут к позорному поражению».

Более того, появились совершенно ясные признаки того, что столкновение между двумя империями произойдет в самом ближайшем будущем. Пока Тимур зимой 1399–1400 годов усмирял грузин, повелитель оттоманов послал своего старшего сына принца Сулеймана вторгнуться в Армению.

Этот успешный поход привел к поражению союзника Тимура принца Тахартена из Эрзинджана, который, под сильным напором турок, был вынужден сдать город Кармах (сегодня находится в восточной Турции).

Тимур был достаточно раздражен этими событиями, а потому летом 1400 года совершил молниеносный рейд в Анатолию. К нему присоединились отряды принца Тахартена. Турки освободили его от забот о сокровищнице и о гареме, поэтому вполне понятно, почему он присоединился к татарам. Великая королева Сарай Мульк-ханум была отправлена в Султанию, что служило самым верным доказательством неизбежности битвы. Тимур остановил свой взор на городе Сивас, он являлся базой, с которой турки предпринимали свои вылазки.

Арабшах пишет: «Этот город был среди самых прекрасных крупных городов, располагался в красивом месте, известен своими общественными зданиями, укреплениями, но более всего известны могилы мучеников. Его вода чиста, а воздух полезен для телесного здоровья. Его люди скромны, исполнены вежливости и благочестия». Среди иных, более земных, особенностей города можно было назвать толстые каменные стены, построенные сельджукским султаном Аладдином Кайкубодом 160 лет назад, и глубокий ров. Такие оборонительные сооружения считались необходимыми для города, который являлся процветающим центром региональной торговли и был, кроме всего прочего, воротами к сердцу Анатолии.

В августе началась осада Сиваса. Крепкие стены и ров защищал гарнизон, состоявший из 4000 кавалеристов спаги, но Тимур имел значительно более крупные силы. Он превратил 8000 пленных в саперов, заставив их подкапывать стены города. Глубоко под землей под стены города были подведены туннели, потолки которых были укреплены деревянными стойками. Их предполагалось поджечь, и тогда стены могли рухнуть. В ход были пущены осадные машины, которые швыряли зажигательные снаряды и камни в город. В течение трех недель саперы и тараны работали без устали, пока стена не начала трещать. Старейшины города опасались, что случится несчастье, если они не сдадутся немедленно, поэтому они отправились просить мира и пощады. Тимур пообещал помиловать мусульман в обмен на выкуп. Однако армяне и другие христиане были взяты в плен. Так как основная часть кавалерии, защищавшей Сивас, состояла из армян, их судьба была предрешена. Никто не мог помешать смертоносным замыслам и мести Непобедимого Господина Семи Климатов, хотя на сей раз он прибегнул к гнусной уловке. По словам сирийского историка XV века Ибн Тагри Бирди, «захватив в плен 3000 вооруженных воинов, он выкопал для них подземную тюрьму, бросил их туда и засыпал землей. Это было сделано после того, как он пообещал им не пролить ни капли их крови. Потом он сказал: «Я сдержал свою клятву, так как я не пролил крови ни одного из них».