– Сейчас нам принесут десерт и что-нибудь освежающее. – Своевременно проявленное гостеприимство порой спасительно. – Мы в самом деле друг друга знаем мало, поэтому я не осведомлена о ваших предпочтениях.

– О, я непритязательна, – Дагмар-Одила деловито улыбнулась. – Главное, было бы прохладительное. Мне придется много говорить, а я слаба горлом.

– Что ж, будем уповать на таланты моего буфетчика. Пока он меня не подводил.

– Он ведь из Фарны?

– Он родился на юге, – намека Арлетта, разумеется, «не поняла», но узел в Старой Придде затягивался любопытнейший. Гогенлоэ-цур-Адлерберг стал геренцием даже раньше, чем Гектор угодил в экстерриоры, и с делами более или менее справлялся, не забывая при этом ни себя, ни свое потомство. Ему удалось породниться с Манриками, до недавнего времени это казалось великой победой и щитом от любых невзгод, кроме дуэли с Ли или Рокэ. Год назад щит разлетелся в щепки, но Гогенлоэ сумел обзавестись новым. Рудольф вернул геренцию отобранную расхрабрившимся королем должность, все более или менее наладилось, и тут вернулся регент и во исполнение воли Фердинанда вновь сменил Гогенлоэ на Фарнэби. Зачем, Арлетта пока не поняла, но резон у Росио наверняка был.

– Вы немногословны, – мягко укорила супруга то ли геренция, то ли уже нет. – Даже не верится, что вы сестра Гектора.

– Я приготовилась слушать. О, вот и мой чародей! – Арлетта непринужденно повернулась к буфетчику, возглавлявшему слуг с подносами. – Я опять забыла, откуда вы родом…

– С вашего разрешения, – чародей слегка поклонился, – из Рафиано.

– Вот видите! Родиться в Рафиано – это уметь варить шадди и знать толк в десертах.

Дагмар-Одила улыбнулась и позволила налить себе мятного лимонада, который и смаковала, пока напитки и десерты перекочевывали на стол. Арлетта, ожидая чужого хода, тоже молчала, но под шадди.

– Я все-таки выражу свою благодарность, – начала Гогенлоэ, отведя взгляд от закрывшейся двери. – Ваши поддержка и понимание тронули моего супруга до глубины души.

– А я вас точно поддержала? – графиня Савиньяк поставила чашечку на блюдце. – Когда и в чем?

– Вы своими письмами помогли герцогу Ноймаринену разрешить досадное недоразумение с Фарнэби.

– Так оно разрешено? – в самом деле удивилась Арлетта, не ожидавшая от Рокэ отступления. – Как же?

– Вилфрид будет исполнять свои обязанности, как и прежде. Маркизу Фарнэби предложено не мешать работе геренции. Надеюсь, ему достанет такта уехать в свои владения, благо они не столь далеко, и не возвращаться до дня рождения его величества.

– Да, владения Карье заметно дальше. Видимо, у вашей золовки здесь серьезное дело, иначе она бы вряд ли пожертвовала зимними праздниками.

– Тереза считает именно так и очень встревожена, но я надеюсь, что ее опасения беспочвенны. Вы ведь понимаете, что я имею в виду?

– Возможно, я бы поняла, будь у меня время думать о людях, которых я почти не знаю.

– Зато вы знакомы с внебрачной дочерью Креденьи.

– Да, – Арлетта сощурилась и взглянула в глаза посасывающей лимонад гостье. – Госпожа Арамона женщина исключительно приятная, даже если забыть о ее мужестве и верности.

– Мне так не показалось.

– Просто вы вместе с супругом… отбыли из Олларии прежде, чем эти качества стали в полной мере востребованы. Впрочем, в Багерлее за королевой госпожа Арамона и ее дочь последовали еще при вас.

– Ах, так вот вы о чем! Они ничем не рисковали, ведь Креденьи тогда пользовался покровительством Манрика, а дочь действовала по приказу отца.

– Да, так могло показаться, – согласилась, не переставая щуриться, графиня Савиньяк. – До вашего отъезда из Олларии; но мы говорим о приезде в Старую Придду. Виконт Карье, помнится, никогда не был занят на службе, а время до дня рождения его величества, как вы справедливо заметили, еще есть.

– Не хочу показаться сплетницей, – Дагмар-Одила поставила свой стакан и опять оскалилась. Видимо, в молодости ей кто-то солгал про чарующую улыбку. – Терезу беспокоит нелепый брак Креденьи, бросивший тень на всё семейство. С графом пытались говорить, но это лишь привело к ссоре, мало того, он пригрозил начать дело о признании наследником своего незаконного внука. Сына капитана Арамоны, если вам что-то говорит это имя!

– Безусловно, говорит, – улыбаться Арлетта тоже умела. – Рокэ… Простите, герцог Алва дал этому молодому человеку кэналлийский титул. Последний год рэй Кальперадо служит в адъютантах моего сына, Эмиль им очень доволен.

– Я этого не знала, и все же главное – кровное родство по прямой линии. Если, конечно, речь не идет об измене королю и Талигу. Как бы лично мне ни было тяжело это признать, но мой зять под влиянием своего отца повел себя недостойно. Конечно, основная вина лежит на старшем Манрике… Вилфрид был просто потрясен решением вашего сына взять этого негодяя на поруки! Он пытался говорить с графом Лионелем, но безуспешно.

– Разумеется. Лионель всегда ставил дело выше родственных чувств.

– Сейчас да. Я боюсь задеть вашу рану, хоть и прошло много лет, но что бы он сказал, если бы кто-то взял на поруки Борна?

– Я не могу вообразить ситуацию, в которой Карл Борн оказался бы полезен, но раз речь о родственных чувствах все равно зашла, разрешите мое недоумение. Если Вилфрид не может простить Манрику смерть сестры, как вышло, что он оставался с временщиками вплоть до их бегства?

Дальше оставалось только слушать, и Арлетта слушала. О страданиях отданной на растерзание Манрикам дочери, которые бедняжка из страха перед всемогущим свекром скрывала. О том, что рыжий злодей, по сути, взяв Марию с детьми в заложники, вынуждал несчастных родителей молчать. О страданиях Вилфрида, сперва не сумевшего защитить дочь и сестру, а теперь тщетно ждущего ответа от племянника, который не желает понять мук дяди…

– Я боюсь, – стенала графиня, которой и в самом деле пора было охрипнуть, благо кувшин с лимонадом показал дно, – боюсь, что на Валентина влияет генерал Ариго, так и не простивший родных. Лишенные отцовской любви и понимания мальчики часто подражают начальникам, особенно если те выбрали воинскую стезю. Но у Ариго хотя бы были основания не отвечать на жалобы годами не вспоминавшей о нем… сестры.

– А разве вы знали Валентина лучше, чем граф Ариго ее величество? – Арлетта потянулась за сыром из Валмона, который, увы, кончался.

– Все, что мы могли себе позволить, это следить за его судьбой. И не только по настоянию Манриков, считавших Приддов врагами. Вальтер в самом деле был врагом Талига, а судьба его старшего сына не позволяла нам сблизиться с младшим ради его же безопасности. Но как только положение изменилось, Вилфрид сразу же протянул племяннику руку. Более того, он был готов взять на себя бремя хозяйских забот, и что же? Валентин ответил прямым оскорблением.

– Дуэли между кровными родственниками не одобряются, – Арлетта взяла еще один кусочек сыра, – но прямо не запрещены, тем более что кузены все же не братья.