— Градусов двадцать пять, максимум тридцать, — оценили подпоручики, — на более крутой склон лучше не соваться.

В целом испытания прошли успешно. А самое главное, что по твердой дороге танк разогнался-таки до расчетных восьми верст в час. Это была настоящая победа. Танк еще не стрелял, но уже мог пройти несколько десятков верст своим ходом.

И тут Ерофеев поднял интересный, а самое главное — актуальный вопрос:

— А как мы его назовем?

— По фамилии изобретателя — танк инженера Филиппова, — предложил подпоручик Воробьев.

— Слишком длинно, — не одобрил предложение Сергей. — Назовем проще — Т-1.

— А что, мне нравится, — подхватил Ерофеев.

На том и порешили. Вскоре во всех официальных бумагах боевая машина фигурировала под этим непритязательным обозначением. Солдатики тут же окрестили танк «гробиком» или «копейкой».

— Командир, ты здесь? А ну, вылезай, поговорить надо.

Боевое отделение танка освещалось солнечным светом через многочисленные дыры и дырочки в корпусе. Самая большая зияла на месте будущей орудийной маски. Сергей специально залез внутрь пустого и оттого казавшегося просторным корпуса, чтобы прикинуть размещение оборудования. На чертеже это одно, а в натуральном виде — совсем другое, возможные ляпы выявить проще. Он и люки специально закрыл, чтобы никто не мешал сосредоточиться.

— Открывай, я знаю, что ты здесь.

Не ограничившись словами, Ерофеев забарабанил своим кулачищем по бортовой броне. Броня ответила глухим гулом, свободно гулявшим в пустой утробе танка. Пришлось вылезать. Сергей высунул голову из люка командирской башенки:

— Иваныч, ты другого времени не нашел?

— Вылезай, вылезай, я тебе в глаза взглянуть хочу.

Пришлось спуститься на землю.

— Что случилось?

— А случилось то, что у кого-то скоро свадьба, а его боевые товарищи узнают об этом в последнюю очередь!

Сегодня утром Сергей сходил к Кондратьеву, уведомил о скором изменении своего семейного положения. Хоть и реверс отменили, и разрешения на женитьбу у начальства испрашивать более не надо, но в известность поставить не помешает. Сергей собрался с духом и пошел. Подполковник короткую речь выслушал молча, не перебивал. Спросил, кто невеста.

— Запрещать не могу и не хочу, но вы выбрали очень неудачное время. Решается судьба нового рода войск, а вы — жениться надумали. Да и про избранницу вашу слухи ходили нехорошие. Раньше она в заводоуправлении работала, да вынуждена была уйти.

Город небольшой, ничего не скроешь.

— Я в эти слухи не верю!

— Я тоже не верил, пока один подпоручик в супружеской спальне наган не разрядил. Надеюсь на твое благоразумие, но будь осторожен. Боюсь, сломает она тебя.

От Кондратьева Сергей вышел в полном смятении. Полдня все валилось из рук, ни о чем другом даже думать не мог. К вечеру немного успокоился: новость хорошая пришла — пушки привезли вместе с тумбами.

Само орудие не впечатлило.

— Огрызок какой-то, — высказал свое мнение Рябов.

Ствол действительно был коротковат, едва выдавался за пределы тормоза отката и накатника, которые также еще придется бронировать. Зато стреляла пушка нормальным трехдюймовым снарядом, а слабый пороховой заряд гарантировал малую длину отката. На защиту орудия встал Сергей.

— А зачем тебе длинный ствол? Пехоте все равно, из какого ствола снаряд прилетел, а нынешним броневикам трехдюймовой гранаты с запасом хватит, броня у них не толще нашей.

И тут выяснилось, что тумбы надо было ставить заранее. К счастью, сами тумбы пролезли в люк для загрузки снарядов, но пока каждую прикрутили к орудийной платформе двенадцатью болтами, сильно намаялись. Потом орудие казенной частью впихнули в танк и установили на штыре. После того как пушки установили, танки обрели вполне законченный внешний вид, хоть сейчас в бой. Но это только казалось. На самом деле не хватало массы мелких, но очень важных для боеспособности танка деталей, узлов и агрегатов.

Внезапно тонкий ручеек комплектующих для танка прервался, а три дня спустя приехал взъерошенный Филиппов:

— Господа, я — банкрот!

Выяснилось, что Военное ведомство промурыжило инженера обещаниями, но денег так и не дало. Многое Дмитрий Дмитриевич купил на собственные деньги, залез в долги в ожидании, что финансирование вот-вот откроют, и он все вернет. Но время шло, проценты копились, а отдавать было нечего.

— Если через неделю я не найду денег, меня посадят в долговую яму.

Офицеры, которым инженер выложил сногсшибательную новость, переглянулись:

— У меня есть две тысячи.

— Сергей Николаевич, у вас через неделю свадьба, — напомнил подпоручик Воробьев.

— Если быть точным, то через пять дней. Большая часть свадебных расходов уже оплачена, квартира на два месяца тоже. Обойдусь как-нибудь.

— Я рублей пятьсот наскребу, максимум — шестьсот, — высказал свои возможности Кондратьев.

С подпоручиков взять было нечего.

— Дмитрий Дмитриевич, этого хватит?

— Только оттянуть катастрофу где-нибудь на месяц.

Каждый задумался о перспективах. Первым принял решение подполковник;

— Я еду в Казань к Сандецкому. Дмитрий Дмитриевич, добивайтесь у кредиторов отсрочки, потом постарайтесь попасть на прием к министру. Сергей Николаевич, продолжайте, какие можете, работы. Не обессудьте, если не успею к вашей свадьбе.

Генерал Сандецкий уже получил назначение в Военный совет и готовился к переезду в Петербург. На фоне этих приятных хлопот визит командира отдельной автотракторной роты непонятен был тем, что причина его к делам округа не относилась и неприятна, поскольку подполковник настаивал на вмешательстве генерала в финансовые сферы, что может вызвать конфликт с теми, кто деньгами распоряжается. Поэтому принял он Кондратьева не сразу, помариновал в приемной пару дней.

— Как я понял, деньги на постройку…

— Танков, Ваше высокопревосходительство, — пришел на помощь замешкавшемуся генералу Кондратьев.

— Да, танков. Деньги предусмотрены еще бюджетом одиннадцатого года, но не выплачиваются?

— Так точно, Ваше высокопревосходительство.

— Даже будучи членом Военного совета, я деньгами не распоряжаюсь и приказать выдать вам их не в моей власти. Но я обещаю поставить этот вопрос на совете.

— Время уходит, Ваше высокопревосходительство. А нельзя ли донести его непосредственно до министра?

— Хорошо, я постараюсь ввести его в курс дела. Надеюсь, этого будет достаточно.

Подполковник откланялся. Выйдя из здания штаба на февральский мороз, он вспомнил, что завтра у поручика Иванова свадьба и он на нее категорически не успевает.