— Удачи! Передайте Сильвио Хименесу мое почтение! — на прощание сказал им этот странный лейтенант.

А Рихтер только сейчас понял, что же его удивило. Слово «мультифора» он слышал всего раз в жизни. Хотя, чему тут удивляться? Оно диалектное, сибирское. И называют так вещь, которая вышла из употребления.

Они шли назад другой дорогой. Не в один из других лифтов в «колоннах», а к ближайшей грань зала-квадрата. Все так же пешком, потому что теперь магнитные дорожки, которые раньше окутывало слабое свечение, больше не горели. Они были обесточены.

Там в точке, делящей пополам восточную грань, оказались еще одни тяжелые двери, которые с виду могли выдержать ядерный взрыв. За ними был тамбур, похожий на шлюз космического корабля, а уже из него уходила вверх металлическая лестница, довольно узкая и крутая. О комфорте персонала тут явно не думали. А может, предполагалось, что все будут пользоваться лифтом.

Легко было сбиться со счета, считая пролеты. Они бежали быстро, и металл ступеней под ногами звенел. Но, наконец, подъем закончился, и по цифре «0» они поняли, что находятся на первом надземном этаже. Thegroundfloor. Laplantabaja. Общее освещение не работало, но в коридоре горело эвакуационное — светящиеся полосы указывали направление к выходу. Они последовали за ними и вскоре оказались перед наполовину открытой дверью из прозрачного биопластика. Как оказалось, ее заклинило Но от толчка плечом та распахнулась, слетела с петель.

Бойцы вышли в разгромленный и заваленный трупами вестибюль, еще сохранивший следы былой мраморной и бронзовой роскоши. С другой стороны над дверью, откуда они вышли, оказалась неприметная табличка — “Только для сотрудников” (на английском, испанском и китайском).

Здесь тоже под потолком застыли неподвижные турели. Были и другие системы безопасности вроде металлодетекторов. Но все они были отключены.

Трупы в основном принадлежали милиционерам… вернее, бойцам la Milicia. Но были и корповские, и много-много останков разнообразных механоидов. Бой, который явно был жарким, уже стих, и никто в этой огромной кровавой куче не шевелился. Пол был тоже обильно полит кровью. Робот-резчик застрял в грудной клетке убитого им партизана, вскрыв немолодого мужчину так, будто собирался принести в жертву, но не успел — пуля пробила спину этого инфернального краба.

Тут же у самого входа на чистом месте лежали Пабло — с дырой в голове и Паблито — изрешеченный десятками пуль, так что почти нельзя было узнать черты его лица. Оба были еще в броне, только без шлемов на головах. Рядом пасся маленький шарообразный дрон, который моргнул синим глазком при приближении группы Рихтера. Мол, «проходите, друзья».

— Вот крысы! А мы-то им верили. Жаль, живыми не взяли, — сказал Диего и сплюнул. — Я надеюсь их выпотрошат. Мало ли какие секреты у них внутри. Vamos[1]! Хочу свалить уже из этого места.

Рихтер не был уверен в его правоте относительно секретов, но спорить не стал.

В некоторых местах наружная отделка из биопластмассы полностью сошла, и под ней обнажился бетон. По цвету было не определить, но Рихтер не удивился бы, если бы это был «живой» бетон, который за неделю эту дырку затянет. Ох и любили в «Пирамиде» восстанавливающиеся материалы, хотя те дороже обычных аналогов. Видимо, чтоб поменьше тратиться на ремонт. И поменьше держать в штате людей.

Если бы была возможность, они бы всю эту пирамиду вырастили из мицелия, как уже пытались штамповать небольшие коттеджи. Но такое пока даже их биоинженерия не могла.

Через прозрачные полимерные двери с прожженной дырой, ширина которых позволяла пропустить огромный поток людей, в вестибюль проникало солнце.

И пленный канадец явно вздохнул с облегчением, когда они покинули здание.

Они вышли наружу. В тени огромной Башни бойцы штурмовой группы выглядели муравьями. Задрав голову, Максим представил себе, как должны были чувствовать себя сотрудники, приходя сюда на работу. Вершина Пирамиды была видна только с порядочного расстояния. Сейчас она была выше, чем нижний слой облаков.

Небольшой парк, окружавший Тлачи, сгорел дотла, до почерневших палок, торчавших из спекшегося грунта. Теперь даже нельзя было сказать, что это были за деревья.

Они обошли кучку тел, лица которых казались черными, а форму или броню нельзя было опознать, настолько она была закопченной. Похоже, огнемет и термобарический боеприпас.

В сотне метрах, четырехполосная дорога, подходившая эстакадой к самому подножью пирамиды, была рассечена очень аккуратной баррикадой. Тут был оборудован КПП со шлагбаумом, где на самодельном флагштоке был вывешен флаг «Авангарда». Электронные системы слежения Рихтер тоже заметил — и явные, вроде металлодетекторов, и скрытые.

— Стоять на месте! — услышали они.

Максим, да и остальные, сперва почувствовали рефлекс схватиться за оружие. Но преодолели его. Опустили стволы, расслабились и сделали нормальные лица.

К ним уже шел не кто иной как Зоран в бандане, с автоматом АВМ на плече. Сербский товарищ Гаврилы был явно рад их видеть, но посмотрел на них так, будто увидел привидения. С ним были двое смуглых и чернявых милиционеров с легкими рейлганами в руках. Эти мексиканские камрады были удивлены еще больше и переглядывались в недоумении.

— Мужики, как же я рад! — произнес, наконец, южный славянин. — Мы уже и не ждали. Ну вы герои, блин.

Даже странно, как друзьями могли быть монархист-панславист, что был сторонником православной теократии по образу Византии, и ортодоксальный коммунист-безбожник, который верил в империю, но красную, пролетарскую. Но это было так. И Гаврила очень ярился, что ему не дали пойти в бой в пешем строю со всеми, а заставили делать важное дело в тылу.

— А ловко вы провернули все… вы же через крышу, я прав? Нормальные герои всегда идут в обход?

— Да нет, мы телепортировались, — довольно резко сказал Рихтер. — А герои в расход идут иногда. Не знаешь, Зоран, вам был толк от нашего полета? Хочется пару слов сказать кому-то.

За спиной у Максима его бойцы смотрели на эту сцену с пониманием. У многих было ощущение, что их, мягко говоря, использовали. Если бы старшина Рихтер вел себя со своим фирменным ледяным спокойствием, они бы не поняли.

— Не надо так, друг, — серб похлопал военспеца по плечу. — Остынь! И слов не надо. Да, многие смертью храбрых пали. Не досчитались и мы, пехота вниз… еще подсчет не окончен. Но победили! Выдавили гнойник. Жаль, Рик тоже не добрался, — сказал серб. — Дрался как лев, но эти хреновины напрыгнули со всех сторон. Попасть по ним трудно, бегают со скоростью авто и петляют как зайцы. Короче, заели Уоррена. Нам пришлось вырезать его тело из «скелета» плазмой. Рамонес тоже погиб и меня поставили на