Во-вторых, огромную роль в общественно-политической жизни Литовской республики после 1991 года стала играть литовская диаспора за рубежом, особенно диаспора в США. Как уже говорилось в главе IV, восточно-европейские диаспоры стали важным инструментом американской политики в регионе, причем выходцы из них на своей покинутой родине всегда поддерживали правых националистов. Литва в 1990-е годы стала тому типичным примером: лоббировавшие предоставление ей кредитов МВФ и представлявшие республику на основных международных площадках американцы литовского происхождения были сторонниками консерваторов, что, разумеется, сохраняло их внутриэлитные позиции в литовской политике.

Поэтому в результате объединения в середине 1990-х годов нескольких фракций в партию «Союз Отечества» и после удачных для себя парламентских выборов 1996 года консерваторы вернулись в правительство.

Затем экс-коммунисты — Демократическая партия труда Литвы — прошли через ребрендинг, объединившись со старейшей (действовавшей с 1896 года, в том числе в изгнании) Социал-демократической партией Литвы и взяв себе её название. Бывшие «оккупационные власти» в очередной раз продемонстрировали поразительную способность к мимикрии и гуттаперчевость в идеологических вопросах. Они признали все идеологические основы постсоветской Литвы: «деоккупацию», политику памяти, проамериканскую внешнюю политику, курс на вступление в Евросоюз и НАТО. При этом в вопросах, затрагивавших социально-экономическую ситуацию и влиявших на жизнь населения не в перспективе, а в данный конкретный момент, новоявленные социал-демократы всегда исходили из рационального расчета и прагматизма — по сути, именно прагматизм был их подлинной идеологией. Эта идеология была популярна у значительной части электората, что, наряду с мощным финансовым, кадровым и организационным ресурсом, позволило левоцентристам вновь взять реванш над национал-консерваторами.

На выборах 2000 года «Союз Отечества — литовские консерваторы» потерпел сокрушительное поражение, получив четвертый результат, социал-демократы сформировали коалицию и до 2008 года возглавляли правительство. При этом премьер-министром 5 лет пробыл непотопляемый бывший первый секретарь ЦК КПЛ и экс-президент Альгирдас Бразаускас. В 2008 году на волне истерии вокруг войны в Южной Осетии («российской агрессии против мирной демократической Грузии») правительство снова возглавили консерваторы («Союз Отечества — христианские демократы Литвы»), спустя 4 года к власти опять вернулись социал-демократы.

То есть практически вся постсоветская история республики проходила под знаком этой бинарной оппозиции — социал-демократы (вильнюсская элита, партийная номенклатура, национальные кадры, возглавлявшие Литовскую ССР) против консерваторов (каунасская элита, самопровозглашенные преемники Первой республики, активисты «Саюдиса», радикальные националисты).

Правые и левые, идеализм и прагматизм, Ландсбергис и Бразаускас — всё это консерваторы и социал-демократы — два альтернативных варианта развития Литвы. «Соцдемы» и «консервы» сменяли друг друга у руля власти все 20 лет литовской государственности: то избиратели, напуганные радикальностью рыночных реформ, коллапсом экономики и массовой бедностью, поддерживали могучего представителя советского партхозактива Альгирдаса Бразаускаса, то, поддавшись на разговоры о «русской угрозе», голосовали за музыковеда Витаутаса Ландсбергиса и его наследников в СО-ХДЛ.

При этом даже в периоды формального пребывания в оппозиции оба крыла литовского правящего класса зачастую сохраняли своё присутствие во власти, пользуясь тем, что в Литве парламентско-президентская форма правления. Когда консерваторы возглавляли правительство, президентом Литвы был Альгирдас Бразаускас. Когда правительство возглавили социал-демократы во главе с Бразаускасом, президентом Литвы был американский литовец Валдас Адамкус — де-факто единомышленник консерваторов, воплощавший в жизнь их политический курс из своей резиденции на площади Дауканто.

Точно такая же ситуация в Литве и сейчас: после выборов 2012 года к власти в очередной раз вернулись социал-демократы, но консерваторы к тому времени сумели отчасти заключить союз, отчасти установить контроль над президентом Далей Грибаускайте, в результате чего научный секретарь Вильнюсской школы КПСС и главная протеже Бразаускаса превратилась, пожалуй, в самого ярого консерватора из консерваторов, став достойной политической преемницей учения dedule Ландсбергиса.

Такова суровая реальность литовской демократии: власть — это либо социал-демократы, либо консерваторы при незыблемой для тех и других (и в принципе не подлежащей критике) идеологической базе. Прочие политические объединения в Литве всегда играли по большей части роль довеска: два главных игрока после выборов делились с ними частью полномочий, чтобы совокупно перевесить над единственным реальным противником в борьбе за власть.

Ярче всего это проявилось в 2004 году, когда на выборах в Сейм победила созданная за год до того Партия труда Виктора Успасских, набравшая 28 % голосов и получившая 39 мест в парламенте. Социал-демократы, шедшие на выборы в коалиции с «Новым союзом», получили 21 % и 31 место. В итоге Партия труда вошла в правительство в качестве младшего партнера: премьер-министром стал Бразаускас, а не Успасских, социал-демократы получили все ключевые министерства (7 из 13) и пост председателя Сейма. То же относится к партии «Порядок и справедливость», лидер которой Роландас Паксас в 2003 году был избран президентом, но уже в следующем году был отстранен в результате импичмента, по сути, за то, что его действия, во-первых, нарушали баланс, сложившейся в политической системе, а во-вторых, противоречили фундаментальным установкам властвующей элиты. Последовательно снижается на протяжении многих лет влияние «Движения либералов». Постепенно вовсе исчезли из парламентского поля в 90-е — начале 2000-х входившие в число релевантных политических игроков Союз либералов и центра, Либерально-демократическая партия, Литовская крестьянская партия.

По сути, всем функциям политической партии, всем её признакам и характеристикам как политического института в Литве соответствуют только СО-ХДЛ и СДПЛ.

Только у консерваторов и социал-демократов есть реальные механизмы рекрутирования кадров. Только у них сложилась разветвленная сеть первичных организаций на местах, благодаря которой эти партии получают самое большое представительство по одномандатным округам. СО-ХДЛ и СДПЛ — партии с идеологией, обе имеют длительную историю и устоявшиеся традиции. При том что в основании обеих партий находятся фигуры двух ключевых деятелей новейшей истории Литвы — Ландсбергиса и Бразаускаса, — их невозможно назвать проектами, сделанными под одного человека. К тем же «популистам» такие претензии возможны.

Государственный сектор литовской экономики и крупнейший частный бизнес, разумеется, тоже связаны с двумя партиями власти. Например, государственный монополист в области железнодорожных перевозок — АО «Литовские железные дороги» — контролируется возглавляющими правительство социал-демократами, а генеральный директор Lietuvos geležinkeliai Стасис Дайлидка входит в правление Социал-демократической партии Литвы.

С другой стороны, членом совета наблюдателей Inter RAO Lietuva, компании, обеспечивающей Литву электричеством, являлся Йонас Гарбаравичюс — генеральный директор Scaent Baltic, владеющей 29 % акций Inter RAO Lietuva. Гарбаравичюсы — это во всех смыслах авторитетное семейство политиков и предпринимателей из Каунаса, которые входят в число самых влиятельных людей Литвы. Могущественный клан тесно связан с СО-ХДЛ: через Гарбаравичюсов проходила партийная касса консерваторов. На представителей каунасской «мафии» пытались заводить уголовные дела, но близость к политической элите позволяла Гарбаравичюсам выходить сухими из воды.