Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он точно умеет играть? — спросила я у Татьяны, продолжая подглядывать в дверную щель.
— Умеет, просто этому ящику слишком много лет.
В такие моменты мир для меня начинал открываться под новым углом, показывая частички той жизни, которой у меня никогда не было и быть не может. Кирилл принадлежал не только к реальности спортивной арены, но и к чему-то совсем неизвестному, что завораживало и заставляло кровь в жилах бежать с новой скоростью.
Мы всегда работали с музыкой, она была нашим постоянным спутником и помощником, однако никто никогда не задумывался как же она создаётся и приобретает уже знакомую нам форму.
Внезапно, звуки, порождаемые плавными движениями пальцев, начали сплетаться в мелодию. Сначала это было похоже на классический вальс, потом появились отголоски чего-то непостижимого и необузданного.
Так Кирилл Трубецкой впервые начал писать собственную музыку.
Постоянно останавливаясь и делая пометки в блокноте, переигрывая куски и прокручивая карандаш в руках, он пытался довести её до идеала.
Простояв под дверью почти целый час, я поняла, что ноги начинают меня подводить и отказывать, однако Татьяна лишь отмахнулась от меня и продолжила наблюдать.
Изумрудные глаза вновь начали наполняться искрами и сиять так, как сияли пару лет назад, а сама Совинькова будто расцветать и показывать ту спрятанную частичку себя, которые мы все давно позабыли.
— Для кого он это пишет? — достаточно громко спросила Сова. — Это потрясающая мелодия! Он явно сочиняет кому-то для программы.
— А мне то откуда знать? — разведя руки ответила я.
Пока мы продолжали наш спор, строя догадки и предположения, как-то совсем не обратили внимания на то, что звуки, доносящиеся из хореографического зала, стихли. Окончательно осознать, что наши голоса стали тому причиной, мы смогли только тогда, когда дверь противно заскрипела и за ней показался Трубецкой.
— И так, во-первых — если вы подглядываете, то ведите себя тише, вы слишком громкие. Во-вторых — Каролина уже устала стоять и поэтому я предложу ей зайти в зал и улечься на коврике, чтобы она окончательно не выбилась из сил. А в-третьих — если ты хочешь узнать для кого я пишу эту музыку, — Кирилл выразительно посмотрел на рыжую девушку. — Ты можешь просто подойти и спросить у меня, макаронина.
И лишь после того, как мы оказались в зале и за нами закрылась дверь, Трубецкой продолжил создавать своё творение. В общей сложности мы провели за музыкой около четырёх часов, перед тем как смогли услышать небольшой, но идеально выстроенный отрывок.
— Ну как вам? — спросил Кирилл, аккуратно закрывая крышку пианино.
— Это невероятно, — не скрывая эмоций, прощебетала я. — Ты потрясающе играешь! Ты можешь научить меня?
— Любой каприз за ваши деньги, — мы с Кириллом разразились смехом, понимая, что с моим «прекрасным» музыкальным слухом, далеко не уедем. — Как только ты сможешь сидеть на пятой точке без кривой физиономии, так сразу же приступим к обучению, обещаю.
— Так для кого ты пишешь эту мелодию? — прервала нас Татьяна.
— Она тебе нравится? — даже с каким-то смущением спросил Кирилл.
— Не уходи от вопроса. Для кого она?
— Для тебя. А точнее — для нашей будущей программы.
Совинькова слегка опешила, хотя и старалась не показывать своего удивления, однако продолжила говорить сухим голосом:
— Сколько бы я тебя не просила, ты никогда не сочинял музыку для постановки. А сейчас, когда мы уже выбрали композиции и начали ставить программы, ты передумал. Что же изменилось?
— Решил, что это хороший способ загладить свою вину. Так что скажешь? Поставим её в этом сезоне? Понимаю, что времени мало, но мы можем обкатать её на показательных, или же…
— Без или же. Мы не будем под неё кататься. И точка, — Сова встала с коврика, который мы предварительно расстелили возле пианино и потянула меня за собой. — Пошли, Лина. Тебе ещё в медпункт надо зайти. И да, Кирилл, — она вновь встретилась с разноцветными глазами. — Мне нужны извинения, а не подарки.
Выйдя из зала, я кое-как поспевала за Татьяной, при этом стараясь не упасть из-за трясущихся ног.
— Да стой ты, — почти задыхаясь, бросила я Совиньковой. — Что произошло то?
— Произошёл Кирилл. Произошло то, чего я так сильно боялась. Я уже вообще ничего не понимаю, — Таня присела на корточки, обхватывая голову руками. — Я так не могу, Лина.
— Тань, — я кое-как добралась до подруги и похлопала ту по голове, заставляя посмотреть на меня, поскольку опуститься на её уровень была не в состоянии. — Зачем ты ему так резко ответила? Он расстроился, и очень сильно. Ты убежала, а вот я успела увидеть его эмоции. Ну дурак он, что поделать. Но музыка то была классной. И сама же сказала перед этим, что она потрясающая.
— Да понравилась она мне, — вытирая слёзы, бубнила Сова. — Просто дело в другом. Мы не дотягиваем до её уровня. Может быть года через два, если ещё будем кататься вместе, в чём я сомневаюсь, можно будет взять её на программу, но не сейчас. Сейчас мы не готовы. И есть кое-что ещё… Каролина, мне кажется из нас ничего не получится.
— В каком смысле?
— Во всех. Мы с Кириллом слишком разные и при этом — идеально дополняем друг друга. Он угадывает мои желания, даже не зная их. Чтобы он не сделал и не сказал, мне это нравится. Я опять влюбляюсь в его голос и поведение. Так быть не должно. А главное, что я не могу так работать. Думаю, я покину большой спорт в ближайшее время.
***
— Где их носит? — не унимался Король, поддерживая дверь запасного входа на ледовую арену.
Сегодня ребятам из хоккейной команды улыбнулась удача, и они стали приглашёнными гостями на товарищескую игру нового и старого состава МХЛ. Недолго думая, мальчишки решили пригласить Татьяну и меня, пришествия которых так сильно сейчас ожидали.
— Они как обычно, — Разнов натянул поверх водолазки спортивный бомпер, который до этого держал в руках. — Холодно же… Сколько их ещё ждать?
— Это странно, но почему тебе на жаре — холодно, а в холоде — жарко?
— Я не раз тебе говорил — у моего организма своё понимание, что такое жара, а что ледник.
— Никогда не перестану этому удивляться, — Король потрепал друга по голове. — Поскорее бы домой попасть, не могу больше тут находиться.
— И для чего же?
— Права получу, сестра мотоцикл старый отдаст. Он как раз подходит под категорию А1. Вот и погоняю.
— Ты бы это… поаккуратней, а то я знаю твои пристрастия к скорости.
— Это было единожды, больше такого не повториться.
Всего
