– Тогда почему…

– А кто, черт побери, это знает? – Скотт покачал головой. – Большинство людей в этом городе – недоумки.

Адаму показалось, что за спиной у него раздался шелест. Он взял фонарик и осветил им площадку, но на ней никого не было. За занавесом из растений мальчик видел лишь темноту пещеры.

– Вы тоже слышали?

Друзья кивнули в унисон.

– И что, по-вашему, это было?

Голос Дэна был все таким же тихим.

– Мой народ называет это na-ta-whay. Непрошеные гости.

– Призраки?

– Иногда – да. Но в основном демоны. Отец говорит, что им негде жить и они постоянно ищут, где преклонить голову, так что иногда позволяют себе селиться в чьем-нибудь доме, или магазине, или офисе.

– А я думал, что их привлекает наша шахта. – Скотт подошел к краю обрыва.

– И это тоже.

– На твоем месте я бы разобрался со своими историями.

– Давайте-ка сматываться подобру-поздорову. – Адам весь дрожал.

– Подождите секунду! – Скотт пристально смотрел на что-то через край скалы. – Машины! Целых две!

– По местам, – скомандовал Дэн, нагибаясь и подбирая камни с земли.

Адам знал, что они не правы. Но это было так классно. И круто. Так что он взял себе камень и стал смотреть через край на шоссе, проходившее внизу. Справа он увидел два комплекта фар, двигавшихся в сторону придорожного ресторана.

– По моему сигналу, – предупредил Скотт.

Огни становились все ближе и ближе.

– Огонь!

Адам бросил камень, и его одновременно охватили ужас и восторг, когда он увидел, как тот летел в темноте, как попал в цель и как стекло разлетелось на мелкие кусочки. Послышался звук удара металла о металл и визг тормозов, когда водитель первой машины нажал на них и вылетел на полосу встречного движения. Водитель второй резко повернул руль, чтобы проскочить мимо, но в этот момент один из камней попал и в него.

Они все трое нырнули за стену и съежились на земле. Скотт хихикал, а Дэн молчал, и Адам решил, что он уже чувствует свою вину за то, что они сотворили. Сердце самого Адама колотилось так громко, что все остальные звуки доносились до него как сквозь одеяло. Он никак не ожидал, что произойдет катастрофа. Конечно, он знал, что они хотели сделать, но возможный результат почему-то не приходил ему в голову. Его больше интересовало само действие, чем его последствия.

В то же время Адам не мог не признать, что в этом внезапном нападении было что-то, доставившее ему радость. Головой он понимал, что это относится к той же категории, что стрельба из машины или другие похожие акты спонтанной агрессии, и что теперь он ничем не отличается от тех вандалов, которые обезобразили граффити весь их дом. Но в эмоциональном отношении это была встряска, и он получил от нее такое же удовольствие, как и от катания на американских горках. Удовольствие от опасности и нарушения запретов.

Скотт чуть высунулся наружу и снова нырнул обратно.

– Они смотрят наверх, – сообщил он.

– Они тебя заметили? – В голосе Дэна звучала тревога.

– Нет. Слишком темно.

– Надеюсь, что сюда они не доберутся, – облизал губы Адам.

– Как же мы теперь спустимся?

– Придется подождать, пока они не уберутся.

За их спинами раздался громкий звук. Адам встал, повернулся – и в этот момент полицейский схватил его за руку. Мальчик посмотрел в его холодное, жесткое лицо, и сердце его остановилось, когда он услышал слова: «Вы арестованы», произнесенные твердым и серьезным голосом.

Рыдающая Джулия сидела рядом с Грегори на пассажирском сиденье, и ему хотелось ее ударить. Оба они были одеты во вчерашнюю измятую одежду, которую они схватили после того, как их разбудил телефонный звонок. Грегори был зол на Адама и на то, что его подняли посреди ночи, а Джулия была в полном отчаянии и приняла все произошедшее на свой счет, утверждая, что во всем виновата именно она, так как была Адаму плохой матерью.

Ее нытье раздражало Грегори, и его так и подмывало крикнуть ей: «Да, это все твоя вина! Да, ты плохая мать!» Но он только крепче сжимал руль, скрипел зубами и ничего не говорил.

К тому моменту, когда они подъехали к полицейскому участку и вылезли из машины, рыдания Джулии перешли во всхлипывания.

По телефону им не стали сообщать никаких подробностей, а только сказали, что их сын арестован за умышленную порчу чужого имущества. Сержант же в участке, который дал им подписать документы об освобождении Адама, сообщил, что их сын вместе с двумя другими подростками забрался на старую наблюдательную площадку недалеко от ресторана и бросал камни в проезжающие внизу машины. У одной машины был пробит кузов, а у второй разбиты переднее и заднее стекла и поврежден капот.

В холле участка никого, кроме них, не было – ни владельцев поврежденных машин, ни родителей других мальчиков, которые, очевидно, еще не успели подъехать.

– Поймали мы их по чистой случайности, – рассказал полицейский. – Гость в ресторане заметил свет фонарика, который двигался вверх по старой тропинке, и сказал об этом Сэму Райту, который позвонил нам. Мы перехватили ребят, обойдя их с тыла. Неожиданно появились на площадке, но не раньше, чем они бросили свои камни и повредили машины.

– Никаких уголовных обвинений против них выдвигаться не будет, – закончил он свой рассказ. – Но и мистер Редфилд, и мистер Робсон, хозяева покореженных машин, могут подать гражданские иски с тем, чтобы получить компенсацию.

– Дайте мне их имена и телефонные номера, – сказал Грегори. – Я свяжусь с ними и все улажу.

– А вы не тот, кто выиграл в лотерею? – тонко улыбнулся полицейский.

Грегори посмотрел на Джулию и утвердительно кивнул.

– Может быть, вам надо поменьше времени тратить на подсчеты барышей, а побольше заниматься своим сыном?

Грегори не хотел с ним спорить и кивнул еще раз. Джулия опять начала негромко плакать, и хотя он очень хотел ее ударить, обнял ее за плечи и притворился, что успокаивает.

– Чарли сейчас приведет вашего парня. – Сержант кивнул в сторону металлической двери с крохотным окном посередине, закрытым усиленным для безопасности стеклом. Он написал имена и номера пострадавших на визитной карточке и с улыбкой протянул ее Грегори: – Вот. Удачи. Судя по тому, что выдавали здесь эти двое, она вам понадобится.

Грегори с Джулией отошли от стола и подвинулись поближе к двери. Там они и остановились, ожидая, пока выведут Адама.

За спиной у них открылась дверь, и в участок вошла еще одна пара – по-видимому, родители одного из подростков. Женщина плакала, а мужчина был явно зол. Грегори отвернулся – он не хотел ни видеть их, ни разговаривать с ними. Он не знал, была ли это идея Адама или кого-то другого, и сейчас это было для него не важно. Он твердо решил сосредоточиться только на своей семье и предоставить другим самим решать их собственные проблемы.