– А я это сейчас у него сама спрошу, – Вей-Раста как-то ловко проскользнула между Неульгиной и столом. – Сам сознаешься или голова твоя оторванная заговорит?

От страшного взгляда Ларсы и когтей, приблизившихся к шее, югору стало жутко. Он шлепнулся на спину и истерически завизжал, дергая лапами:

– Не брал я штаников! Торжественно клянусь, не брал! Они сами ко мне прицепились. А он, котяра, за мной. Я от него – он за мной. И штаники за мной. Ой-е-ей! Спасите!!!

– Вот так-то! – Ларса победно глянула на хозяйку. – Выходит, брал. Обокрал нашего человека до нитки.

– Что же ты мне не сказал, горе мое? – Неульгина заботливо наклонилась над зверенком. – Ну, вставай, вставай. Вещи придется отдать, – благоразумно решила она, не желая стычки с Вей-Растой.

– Не могу отдать, – Гулфик моргнул покрасневшими глазами. – Я их спрятал. Не здесь спрятал, там от портала недалеко, – пояснил он, все еще дрожа от испуга.

– Точнее, пожалуйста, – попросил милиционер.

– Сразу где тропинка с травки на песок переходит. Там вот закопал. Кучка песка над твоими штаниками.

– Там много кучек песка, – заметил Семин. – Это нам пол пустыни придется перелопатить.

– Сразу где тропинка на травке заканчивается! – повторил югор, честно глядя на Вей-Расту. – Ну сразу же кучка. Сразу. И второй кучкой я пометил, чтоб самому не потерять.

– Какой еще второй? – участковый нахмурился.

– Покакал я сверху, – признался Гулфик и, вывернувшись из костлявых пальцев Неульгины, шмыгнул под стол.

Так и не добившись возвращения краденых вещей, Вей-Раста потребовала с хозяйки небольшую контрибуцию: временное одеяние и какую-нибудь обувь для пострадавшего. В покоях старухи найти что-нибудь приличное на плечи и ноги милиционера оказалось делом архисложным. Долго ведьма рылась в ящиках и сундуках, показывая капитану то один, то другой прикид, пытаясь соблазнить его рваными тапочками и ночной сорочкой с кружевами, пока Вей-Раста сама не отобрала несколько вещей. Вещами этими оказались: кожаный пояс с массивной пряжкой и медными клепками, просторный халат, расшитый красными маками с ящерицами вместо стеблей и сандалии. Сандалии были не особо новые. Их украшали черные крылышки из жесткой кожи, стоявшие торчком. Они сразу навели Семина на мысль, что похожая обувка была только у Гермеса и еще какого-то азиатского бога. Но главным их достоинством оказались все же не крылышки, а приемлемый размер – ступня участкового без проблем умещалась в чудные башмаки.

– Как я? – обиженно вопрошал Владимир Владимир ович, подпоясав халат и вертясь перед тусклым зеркалом, по обе стороны которого мерцали волшебные светильники.

– Вполне, – отвечал Семин, тщательно скрывая улыбку. – Очень достойно. А халатик практически подлинное кимоно. Выглядишь, как сэнсей Хама Цесука. То есть на пять с плюсом.

От Неульгины Вей-Раста направилась на поиски Валенкира, даже не удосужившись заглянуть в свое жилище – найти магистра, ведьмочке представлялось делом самым неотложным. Посетив в Башню Верховных, Ларса повела друзей к храму Семи Ветров, оттуда еще к какому-то величественному зданию, где она, наконец, и напала на след неуловимого господина. Как подсказали знакомые волшебницы, Валенкир уже час как находился в Магистрате на третьем совещании по дополнительному питанию ветеранов Дероплюмии.

Здание Магистрата произвело на Семина и участкового впечатление. Здоровенный такой домище из черного и розового камня возвышался недалеко от аккуратного прудика. В прудике, как положено, плавали золотистые рыбки, над чистой как стекло водой белели лотосы. Ветви священных мирт бросали тени на розовый песок. Отсюда же начиналась дорожка, ведущая непосредственно к Магистрату. Здание продвинутых магов в два ряда опоясывали колонны, между ними отливали солнечным блеском окна, а по углам этого важного сооружения возвышались остроконечные башни, точно баллистические ракеты в боевом положении.

Войдя за ведьмочкой в приоткрытую дверь, Артем и Володя очутились в просторном холле. Здесь было чистенько, ухожено все, не в пример тому сомнительному заведению, где капитан Лыков наградил по черепушке Стража в рваной кольчуге. Пол полированного камня был начищен до зеркального блеска, так, что каждый шаг по нему вызывал трепет. Справа в ряд стояли мраморные скульптуры каких-то эпохальных деятелей, причем далеко не все они были с человеческим лицом. Взгляд Артема зацепился за мраморного уродца с длинным носом и страшно вытаращенными глазками.

– Кто это? – поинтересовался он у Вей-Расты. – Пиноккио что ли?

– Магистр Бурутис, – отозвалась ведьмочка. – Когда-то он спас Авилор от нашествия незаконников. В летописях много об этом сказано. Жуткие вышли события, даже Верховным пришлось вмешаться.

– Понятно, – Семин ступил дальше, пытаясь угадать, какая скульптура отображает Эвеха Варра.

Ларса будто разгадала его мысли и указала на противоположный простенок, где под массивным гербом из серебра и начищенной бронзы покоилась статуя лысенького человечка в мантии.

– Эвех Варр, – представила волшебница. – Наш первый, самый известный магистр, – сказав это, она сплела пальцы знаком, выражавшим крайнее почтение.

– Царство небесное, – уважительно пролепетал капитан Лыков, соединив ладони под подбородком.

В этот момент Артему показалось, что от скульптуры исходит тонкое сияние, и он на всякий случай повторил жест Вей-Расты, а потом и жест милиционера.

– Дальше по коридору охранники стоят, – заметил Володя, рассматривавший до этого фрески на стене, отражавшие деяния Верховных и сотворение разных миров. – Пропустят ли они нас?

– Со мной пропустят, – пообещала Ларса и направилась по красной ковровой дорожке прямо к четверке воинов.

– Магистр Валенкир в нижнем зале совещаний? – осведомилась у них ведьмочка.

– У Еливара в кабинете, – приветливо отозвался молоденький стражник.

– Вот и хорошо, – волшебница направилась дальше.

Семин, озираясь по сторонам, поспешил за ней. И участковый тоже прошествовал мимо стражников, показав им для солидности удостоверение. Вопреки опасениям капитана, никто вошедших останавливать не собирался.

За следующим поворотом вера Артема в то, что этом заведении царят исключительно строгие порядки, пошатнулась. Из-за двери, украшенной бронзой, доносился прямо-таки истерический хохот и звон посуды. Часть стены от двери до ниши и благородная статуя, стоявшая в ней были щедро измазаны краской. Синим цветом выделялась какая-то веселая рожица, намалеванная над лужей непонятного происхождения. Далее проступала размашистая надпись. Хотя Артем, с момента появления на Перекрестке имел божественное знание в голове, и первородный язык был ему доступен, осмыслить слова на стенке у него не получалось. Из всех значков он распознал только несколько последних – жирных восклицательных знаков.

– Это что ж здесь написано? – поинтересовался он. – Госпожа Ларса, переведи, пожалуйста.