Недолго думая, я полезла наверх, решив, что панель открывается так же, как та, через которую мы попали в тоннель. Уперлась руками в стену, отодвинула ее, вылезла в какую-то комнатушку и сказала Ване:

— Давай шевелись.

Раздалось сопение, потом в полнейшей темноте прозвучал голос Ивана:

— Фонарь погас. Че делать будем?

Я растерялась, но оптимистично ответила:

— Ща чего-нибудь придумаем.

В ту же секунду каморка озарилась светом, я зажмурилась.

— Степашка! — закричала Белка. — Ты как сюда попала?

— Это кто? — спросил хриплый голос.

— Моя внучка, — зачастила бабуля. — Степашечка, открой глазки, не бойся!

— Никого я не боюсь, — ответила я, — просто слишком резкий переход из тьмы к свету.

Я стояла посреди туалета. Два унитаза без стульчаков и сливных бачков радовали слух мирно шумевшей водой. Сильно пахло хлоркой, дверной проем был закрыт решеткой, а за ней стояли Белка, Миша и два мрачных мужика с автоматами.

— Здрасте, — растерянно сказал Ваня. — Мишка! Ты как сюда попал?

— Под землей прошел, — нехотя прогудел охотник за лисицами, — а ты?

— Ну и я тоже, — признался Иван, — интересно вот так встретиться. Где мы?

Я уставилась на мужчин с оружием и выпалила:

— В колонии? Да? Ваня, ты был прав! Мы шли под рекой! О! Здорово! У вас же тут милиция?

Один из охранников поправил автомат:

— Ну, не милиция!

— Оружие есть! — ликовала я. — Мы поймаем убийцу!

— Нет, это мы поймаем убийцу, — заспорила Белка. — Только собрались идти назад в «Кошмар», а тут вы вылезаете!

До меня начал доходить смысл произошедшего.

— Бабуся! Ты знала о тоннеле?

— Нет, Миша догадался, — призналась Белка, — и пришел ко мне! Вернее, он еще раньше заглянул, мы с ним долго разговаривали. М-да. Вспомнили Алексея Николаевича!

Я кинулась к решетке и затрясла ее руками.

— Михаил! Ты растрепал Изабелле Константиновне правду про Алексея Николаевича? Разболтал про Кристину? Какое ты имел право причинять боль бабуле? Белка, не верь! Все неправда!

— А ты откуда знаешь? — подпрыгнула она.

— Ванька! — скривился Миша. — Предатель!

— Я не хотел воровать, — ответил Ваня.

— И я решил, что лучше честно объяснить все хозяйке, — вздохнул Михаил.

Иван обнял меня за плечи.

— Прости, Миша, я думал, ты того… не согласишься со мной… вот и отправила к Степе!

— А я побоялся, что ты меня за слабака посчитаешь, — промямлил Миша, — я так долго готовился, в архивах копался, придумал, как в «Кошмар» проникнуть, и вдруг задний ход даю, иду к хозяйке и честно ей все про мужа выкладываю.

— Не надо было идти к бабушке, — вздохнул Ваня, — она старенькая, может заболеть от переживаний.

Белка подтянула спадающие джинсы, вправила в них выбившуюся майку-алкоголичку и гневно спросила:

— Кто старенькая? Поосторожней с оценками!

— Она суперская! — воскликнул Миша. — Не то что Степа! Выпендрежница!

— Не смей ругать Степашку, — насупился Ваня.

Несмотря на серьезность ситуации, мне вдруг стало смешно. Белка понравилась Мише, а я Ивану, мы с бабулей обзавелись кавалерами. Жаль, что Ваня не брюнет-мачо, а блондин с голубыми глазами и носом-картошкой. У будущего врача хороший характер, только внешность подгуляла. И он не олигарх и не старик. Абсолютно не мой вариант. Но, надо признать, как человек Ваня оказался на высоте.

— Хватит ссориться, — приказала Белка, — потом наши дела разрулим. В «Кошмар» пробрался убийца! Беглый зэк! Надо задержать преступника.

— Наш киллер лишил жизни Кузьму Сергеевича, — закричала я, — стойте, необходимо все обсудить.

Мужчины с автоматами переглянулись.

— Сейчас ночь, — сказал один, — время есть. В отеле тихо?

Я поняла, что вопрос обращен ко мне, и закивала:

— Все спят. Олег ходил на кухню за едой, но, думаю, он тоже угомонился.

Решетка отъехала в сторону.

— Пошли, мы вам чаю дадим и погутарим, — беззлобно сказал второй охранник, — если у вас там два киллера, надо составить другой план.

Нас с Ваней повели по мрачному коридору. Неоштукатуренные стены краснели старыми кирпичами, между которыми виднелось что-то черное.

— Похоже, и правда монастырское здание, — шепнул мне Ваня.

Я кивнула. У мужчин с автоматами оказался замечательный слух.

— Мы идем по новой части, — уточнил один, — ее в тысяча девятисотом возвели, когда в старом здании места не хватило.

— Сюда ссылали монахов, которые совершили преступление, — пояснил другой сопровождающий, — вроде исправить их хотели, но ничего не получалось. К нам один раз историк приезжал. Давно очень, здесь тогда мой отец работал, еще при советской власти. Ну он и порассказал! Запирали на острове убийц, насильников, гомосексуалистов, от обычных разбойников их только ряса отличала. Они тут вели натуральное хозяйство. Мост построили лишь в тридцатых годах, до этого на лодках катались. Наказанные не имели права на весла садиться, но они не очень-то тут скучали, прорыли лаз и шастали на волю.

Продолжая осуждать непристойное поведение тех, кто дал обет безбрачия и обещал посвятить себя служению богу, охранники привели нас в помещение, которое явно служило офисом. Там находилось трое человек, и, к моему удивлению, среди них была светловолосая женщина, маленькая, хрупкая, совершенно непохожая на сотрудницу заведения, где держат наиболее опасных преступников. Однако она была в форме, а на поясе висела кобура.

— А где камеры? — не удержала я любопытства. — С заключенными?

— В особом корпусе, — спокойно ответила блондинка, — посторонним туда вход воспрещен.

— Почему вы спрашиваете? — резко спросил один из мужчин.

— Просто интересно, — честно призналась я.

Блондинка показала на простые стулья, выстроенные у стены.

— Садитесь. Я Вероника Михайловна. За столом Андрей Семенович, рядом с ним Виктор Николаевич, а с вами пришли Сергей и Илья. Теперь, когда вы знаете нас, представьтесь и объяснитесь. С Изабеллой Константиновной и Михаилом мы уже пообщались.

Мы с Ваней опустились на сиденья, и я, по непонятной причине, схватила его за ладонь. Похоже, Иван стал для меня чем-то вроде таблетки от стресса. Я определенно успокаиваюсь, когда прикасаюсь к нему.

После того как мы с Ваней рассказали все, что узнали про Аню, Кузьму Сергеевича, лекарство кормон и Антона, Вероника Михайловна мягко спросила у мужчин: